Виктор Корчной - Шахматы без пощады

У меня был еще один помощник — психолог Р. Загайнов сам предложил мне свои услуги за месяц до начала матча. Не знаю, как с точки зрения психологии, но в спортивной закалке к продолжительному матчу он мне бесспорно помог! Ох, уж эти психологи! Кажется, у них существует профессиональная черта — полное отсутствие принципов. Психолог Дадашев, житель Баку, помог Каспарову устоять в его тяжелейшем матче против Карпова 1984—85 года. Но не прошло и двух лет, как он перекинулся к врагу Каспарова — Карпову, и в Севилье 1987 года Каспарову пришлось против него обороняться. А этот, Загайнов, который вроде помогал мне в Москве в 1974 году!? Гроссмейстеров, готовых принять психологическую поддержку, немало, но Загайнов — тоже! — в 1991 году отправился в противоположный лагерь, к Карпову! Как-то в голову не приходит, что существуют люди столь беспринципные.

Мне бы тогда, в 1974-м году, следовало принять большие меры предосторожности…

Течение матча, его спортивное, шахматное, психологическое содержание никогда не были освещены в советской печати. Иначе пришлось бы признать его творческую бедность, коснуться различных околошахматных моментов. Матч можно было разделить на две части. Вначале, первые восемь партий наступал Карпов. Он навязывал мне продолжительный бой, откладывал каждую партию. Он выиграл две партии. Благодаря шпионской деятельности своих подручных, он оказался прекрасно подготовлен к дебютам этих партий, выиграл их, фактически, дома. После 8-й партии он стал уставать и перешел к защите. Он сидел в окопе полтора месяца. И даже совершил однажды удачную вылазку и выиграл еще раз.

Бронштейн вернулся в Москву только в конце матча. С его приездом я оживился. Чтобы избежать утечки информации, я готовился к игре у него дома. Я выиграл две партии, одну из них, 21-ю, в 19 ходов. После нее, рассказывают, бедняга Карпов перестал есть.

В матче претендентов 1974 года советские власти избрали фаворитом А. Карпова. Лучшие силы громадной шахматной державы были мобилизованы ради того, чтобы помочь ему выиграть этот матч — обеспечить должную тренировку, аналитическую работу перед матчем и в продолжение всего соревнования. В теоретическом отношении, благодаря стараниям Петросяна, Геллера, Фурмана, Ваганяна и многих других, Карпов был вооружен до зубов. Поэтому, несмотря на очевидный перевес в опыте, мне часто не удавалось пробить уже первую, выстроенную Карповым дома линию обороны. За редким исключением…

Анонимный доброжелатель (вот какие времена — перевертыши были, читатель!) поздравил меня с успехом следующим образом:

К сожалению, приближался конец матча. У Карпова, по слухам, давление крови в этот момент было 30/60. Но три ничьи в конце матча ему удалось сделать. Все партии транслировалась по центральному телевидению. Как метко заметил мой приятель Лев Спиридонов — один из немногих, кто не покинул меня ни во время матча, ни даже после него — «У вас, шахматистов, важная миссия. Футболисты, хоккеисты нужны народу, чтобы люди меньше водку пили. А вас показывают народу, чтобы он меньше Солженицына читал!» Пройдет несколько лет, и власти будут горько сожалеть, что создали этому матчу столь широкое паблисити…

Торжественная церемония закрытия матча. Речи, полные обожания; Карпова называют гением. Вручают призы. И мне парочка перепала. Приз «За волю к победе» получил, конечно, Карпов, Центральные газеты на все лады расхваливали Карпова. Менее словоохотливой была шахматная пресса. Несколько крупных слез умиления пролили Петросян и Гуфельд.

Пора было наказывать меня. Этого момента ждали многие, ждали давно — наказать за свободомыслие, за различные нарушения правил поведения советского гражданина, да и вообще — за попытку обыграть любимца советского народа! Нужен был повод, и его скоро нашли. Карпов выступал в прессе, рассказывал о своей уверенности в победе на протяжении всего матча, о своем заметном игровом превосходстве от начала до конца. Имя его противника старались не упоминать. Меня ни один журналист ни о чем не спрашивал. Только корреспондент ТАНЮГ (Телеграфного агентства Народной республики Югославия), кстати, главный судья моего матча с Мекингом Божидар Кажич попросил ответить на несколько вопросов, и я с удовольствием согласился. Я рассказал Кажичу много, кое-что он не опубликовал, — в частности, о некрасивом поведении Карпова во время матча, о том, что Карпов здоровался со мной сидя, что давал указания главному судье О’Келли, как тот должен поступать. Главное, я сказал, что противники, которых Карпов обыграл — Полугаевский, Спасский, Корчной — не уступают ему по таланту. Зато я похвалил его волевые качества. Далее я поддержал Фишера в его требовании не засчитывать ничьи в матчах на первенство мира. Особо я подчеркнул умение Карпова использовать все сопутствующие факторы себе на пользу. Замечу в скобках, что девять лет спустя М. Ботвинник дал интервью в Нью-Йорке, где высказал о Карпове то же самое, да еще в более резкой форме. Карпов, пояснил он, заставил всех шахматистов страны трудиться на него. А сам Карпов бесплоден (дословно!), как стерилизованная самка. В ЦК КПСС прочитали это интервью, и сам Горбачев письменно велел Спорткомитету воздержаться от посылок Ботвинника за границу. (Об этом эпизоде рассказывается в статье «Сеанс одновременной игры ЦК КПСС и КГБ с Михаилом Ботвинником», газета «Новое русское слово», Нью-Йорк, 30 января 2003 г.)

Мое интервью ТАНЮГ через несколько дней вернулось в СССР. От меня потребовали письменных объяснений. В одном из них я заявил, что рад тому, что это интервью дает толчок для делового обсуждения творческих итогов матча. Нет, обсуждение творческих итогов не было запланировано и не состоялось. Вместо него советской печати была дана зеленая улица для моей травли. Застрельщиком выступил, конечно, Петросян. Под прикрытием могучей государственной машины отравленным оружием полуправды он наносил удар другому шахматисту, вызывая тем самым против него поток ненависти многомиллионного советского мещанства.

ПО ПОВОДУ одного ИНТЕРВЬЮ КОРЧНОГО.

«Советский спорт», 12 декабря 1974 г.

В югославской газете «Политика» 2 декабря сего года было опубликовано интервью с гроссмейстером Корчным. Что же нового поведал он — один из участников финального матча претендентов — о победителе матча, нашем соотечественнике, надежде советских шахмат Анатолии Карпове?

«Я считаю, что Петросян, которого я победил в полуфинале, по пониманию шахмат стоит выше Карпова».