Василий Козлов - Люди особого склада

— На здоровье вам, детки, — взволнованно говорила она, провожая нас. — На доброе здоровье, на великое счастье, спасибо, что зашли. Простите, если что не так! Может, обратно когда будете ехать, так не минуйте моей хаты.

Мороз был сильный и колючий. Сдавалось, и ветра не было, а пробирало до костей. Кони намерзлись на привале и неудержимо рвались в дорогу. Мы дали им волю. Чем раньше будем на месте, тем лучше! Там, где дорога была укатана, полозья скрипели, но мало было таких дорог: не очень-то люди теперь разъезжали. Почти всюду лежал глубокий и мягкий снег — сани шли тихо, плавно.

С постоловским гарнизоном мы справились сравнительно быстро. Пулеметные гнезда на подступах к железнодорожной станции и часовых уничтожили без единого выстрела. Фашисты не ожидали нападения в такой ранний час, да и мороз градусов на тридцать прижал солдат, и они расползлись по теплым углам. Наши бойцы при помощи местных жителей накрыли их и уничтожили.

Сопротивление было оказано в двух местах: на железнодорожной станции и на заводе. Станцию взяли до рассвета, а завод продержался еще часа три. Там засела большая половина гарнизона. Из комендантского управления к заводу был прорыт подземный ход, и гитлеровцы перебрались туда. Здесь стояло много пулеметов.

Как только фашисты почувствовали, что гарнизон окружен и спасения им нет, они заставили машиниста держать двигатель под парами и давать тревожные гудки, чтобы вызвать на помощь соседние гарнизоны. Рев сирены разносился далеко по окрестности. Только этот способ поднять тревогу у гитлеровцев и оставался, так как телефонную и телеграфную связь мы повредили. Не помогла фашистам эта хитрость: наши снайперы сбили сирену, и завод замолчал.

Спустя некоторое время мы предложили гитлеровцам сдаться, в ответ они усилили огонь. Тогда я приказал выбить врага. В сумерках партизаны подползли к стенам завода и начали бросать гранаты в окна и амбразуры. Неподалеку находился склад с горючим. Бойцы подползли к нему и забросали бутылками с бензином. Раздался сильный взрыв, взметнулся столб огня. Стрельба с завода немного утихла, а потом возобновилась с еще большей силой — стреляли внутри завода. Мы не понимали, что происходит. Потом выяснилось. Оказывается, у гитлеровцев начался разлад: одни стояли за сдачу в плен, другие — возражали, и между ними началась перепалка.

К девяти часам утра бой был закончен. Наши партизаны потушили пожар и спасли завод. В бою уничтожено больше сотни гитлеровцев, часть оккупантов и полицаев сдалась в плен. Мы взяли много винтовок, боеприпасов и сотни тонн награбленного хлеба. Зерно роздали населению.

После небольшого отдыха левая колонна нашего соединения пошла на Ленинский район Пинской области, а правая на Скавшин, Сухую Милю, Милковичи Старобинского района.

Мы со штабной группой и конницей двигались к деревням Махнавичи и Долгое. В Долгом стоял большой немецко-полицейский гарнизон. Надо было изолировать его от соседних гарнизонов и уничтожить.

Ночью прибыли в деревню Махнавичи. Здесь уже были ударные отряды Гуляева и Розова. Основные силы левой колонны, которую возглавлял Мачульский, остановились в Милевичах Пинской области. Вскоре прибыл посыльный от Романа Наумовича. Он сообщил, что в деревне задержана группа военных. Один из них вызывает особенное подозрение. Он главный в этой группе, держится смело, независимо и утверждает, что он наш советский генерал.

Я приказал передать Мачульскому, чтобы он выяснил, что это за люди, а командира пусть направит в штаб соединения.

Спустя некоторое время таинственный генерал явился. Это был очень подвижной человек, невысокого роста, худощавый, с широкими усами. На нем была кожаная куртка на меху, шапка-ушанка, поношенные армейские сапоги. С ним пришел молодой человек в шинели.

Начался разговор. Выяснилось, что это действительно наш советский генерал, бывший командир кавалерийской дивизии. Его часть стояла под Белостоком. В первые дни войны она приняла на себя страшный удар врага. После долгих, суровых боев Михаил Петрович Константинов (так звали генерала) был тяжело ранен и с группой бойцов попал в окружение. С Константиновым остался его адъютант, который теперь сопровождал генерала.

Подлечившись, Константинов со своими людьми перебрался в Минскую область, сначала действовал в Воробьевских лесах самостоятельно, а потом вошел в группу Владимира Зайца, секретаря Гресского подпольного райкома партии. Генералу, должно быть, не понравилось находиться в подчинении у районного партийного работника. Он расширил свою группу за счет поправившихся после ранения бойцов и отошел от Зайца. Сначала двинулся на Копыльщину и в западные области Белоруссии, потом повернул на Старобин, Житковичи, Ленино. Здесь наши отряды и встретили его.

Узнав, что мы уже воюем по-настоящему, Константинов выразил желание идти с нами. Ему понравилось, что у нас во всем надлежащий порядок, Дисциплина, все делается по определенному плану, под единым руководством. Нам тоже было интересно иметь у себя такого опытного командира.

— Давайте будем воевать вместе, — предложил я Константинову.

На это он ответил просто и искренне:

— Я человек военный, генерал, мое место в армии, но, поскольку я очутился в тылу у врага, постараюсь быть полезным Родине и здесь. Свою воинскую присягу я не нарушу!

В штаб соединения доставили двух полицейских из долговского гарнизона, задержанных в деревне Махнавичи. На допросе они подробно рассказали, как размещен их гарнизон, где ночуют гитлеровцы, полицейские, в каком месте стоят пулеметы. Назвали пароль на сегодняшнюю ночь.

Я обещал полицаям, что им будет сохранена жизнь, если они проведут партизан в гарнизон.

Дмитрий Гуляев попросил, чтобы операцию в Долгом поручили ему. С начала рейда он командовал отдельным отрядом, а комиссаром у Долидовича остался Александр Боровик. Гуляев брался справиться с долговским гарнизоном своими силами. С ним шли партизаны из отряда Меркуля, которые хорошо знали деревню.

Посылать в Долгое несколько отрядов не было необходимости, так как гарнизон уже изолирован. В помощь Гуляеву мы дали Пакуша. Этот человек отличался неудержимым стремлением накапливать вооружение, боеприпасы и другое военное имущество. Узнав, что Гуляев идет на Долгое и что там можно раздобыть кое-что полезное для отряда, он попросил взять и его.

Перед выступлением Гуляев собрал своих партизан, построил и торжественно объявил, что обком и штаб соединения поручили им ответственную задачу.

Гуляев приказал поставить на сани два станковых пулемета и прикрыть сеном. На передние сани, рядом с собой, посадил полицая и дал ему винтовку без затвора. На других санях сидел Пакуш с другим полицаем. Договорились, что при встрече с часовыми полицейские назовут пароль и скажут, что везут в гарнизон продукты.