Джеффри Гартен - От шелка до кремния

Так, банк Ротшильдов одним из первых предоставил людям возможность открывать вклад в своей стране, а обналичивать деньги за ее пределами — в местной валюте, лично или через представителя. Благодаря этому британская компания теперь могла положить на счет клиента в Лондоне фунты стерлингов, а клиент мог снять средства со счета в Вене в австрийских шиллингах. Дом Ротшильдов был международным расчетным центром [115] Corti, Rise, 147. . Начав с трех крупных финансовых центров — Лондона, Франкфурта и Парижа, — Ротшильды расширили сеть представительств, открыв в 1820-х годах новые филиалы в Вене и Неаполе. Каждым из филиалов управлял один из пяти сыновей Майера.

Ротшильды использовали свой расчетный центр, чтобы инициировать развитие международного рынка облигаций, что оказало существенное влияние на финансы, политику и общество. Например, теперь Пруссия могла выпустить облигацию в Лондоне и использовать ее, чтобы сделать займ в британских фунтах у англичан с выплатой процентов в британской валюте в Лондоне. Такая возможность значительно расширяла финансовые перспективы Пруссии, страны маленькой и довольно бедной, которая не могла рассчитывать на своих граждан, чтобы покрыть все свои финансовые нужды, просто потому, что, во-первых, граждане не могли себе позволить кредитовать правительство на большие суммы, а во-вторых, потому что их было слишком мало.

Семейный банк Ротшильдов располагал достаточными средствами, чтобы через свои филиалы бесперебойно выплачивать проценты своим клиентам по всей Европе. Ротшильды одними из первых создали настоящий международный банк. Несомненно, одна из причин, по которой они смогли преуспеть в своем деле, — это средства, которые удалось собрать семье, но другая — это тот уровень доверия, который они завоевали, налаживая личные связи с европейскими чиновниками.

Кроме того, родственные связи и пять филиалов позволяли Ротшильдам собирать информацию быстрее и лучше, чем это делали их конкуренты, а следовательно, они могли предлагать самые выгодные процентные ставки и обменные курсы в Европе. Ротшильды умели извлечь выгоду из ценовых различий так, как мало кому удавалось. Если голландская облигация продавалась, скажем, в Париже немного дороже, чем в Неаполе, семья имела возможность заметить это и купить облигации в Неаполе, а продать в Париже, получив колоссальную прибыль за счет объемов сделок.

Вскоре Ротшильды, работавшие от имени правительств и состоятельных частных лиц, начали размещать займы на нескольких государственных рынках, выплачивая проценты держателям облигаций в разных городах и всегда в их национальной валюте. Проведение подобных операций требовало глубокого понимания особенностей каждого из рынков, четкого представления о динамике курсов валют, проницательности в определении платежеспособности заемщиков и кредиторов и, конечно, недюжинных организаторских способностей. Ротшильды стали двигателем развития международного рынка облигаций не потому, что до них никто до этого не додумался, а потому что никто не мог обеспечить надежное проведение такого объема операций.

Ротшильды постоянно искали новые пути и находили новые возможности. В 1818 году они создали для Пруссии специальный облигационный фонд — его назвали амортизационным. Независимый управляющий фонда регулярно покупал прусские облигации, укрепляя уверенность инвесторов в том, что у фонда достаточно средств для амортизации облигаций [116] Амортизация облигаций — выплата основного долга по облигациям (по номинальной стоимости) частями в течение всего срока их «жизни». Прим. ред. . В 1822 году, на этот раз для России, была добавлена еще одна опция. Теперь инвесторы могли получать проценты и основную сумму в британской или русской валюте. Эти нововведения могут показаться незначительными или чисто техническими, однако они двигали рынок ценных бумаг вперед. «Невозможно переоценить значимость этой системы для истории XIX века, — пишет известный биограф Ротшильдов Ниал Фергюсон. — На растущем международном рынке ценных бумаг собрались настоящие европейские “капиталисты”: элита, достаточно обеспеченная для того, чтобы вкладывать деньги в такие активы, и достаточно проницательная, чтобы оценить преимущества подобных активов в сравнении с традиционными формами владения капиталом [например землей]» [117] Ferguson, Money’s Prophets, 4. . Ценные бумаги можно было продать быстрее, чем землю, и в сравнительно короткий промежуток времени получить большую прибыль.

У этой эволюции был и еще один аспект, и именно он сыграл весомую роль в укреплении Ротшильдов. Стоимость облигации той или иной страны определялась финансовой способностью этой страны обслуживать свой долг. Критерии кредитоспособности диктовали инвесторы, а точнее их мнение почти обо всем — от состояния основных источников дохода страны, таких как налоги и пошлины, до степени политической стабильности. Банкиры, которые консультировали правительства, где и как размещать облигации, должны были быть облечены доверием, поскольку им приходилось открыто обсуждать с министрами, какие меры — в налогообложении, торговле, инвестициях и политических назначениях — необходимо принять, чтобы продать облигации по выгодной цене.

Ротшильды поколениями налаживали связи в высших кругах, что позволяло им держать руку на пульсе всех экономических и политических событий, происходивших в Европе, событий, способных оказать влияние на стоимость существующих облигаций или планы выпуска новых. Они могли дать бесценный совет английским инвесторам о прусских облигациях, потому что четко представляли себе политическую ситуацию в Пруссии и владели информацией об актуальных ценах на прусские облигации в Вене и Неаполе. Ротшильд был одержим сбором информации, и именно эта страсть позволила отцу и сыновьям войти в ближний круг власти. И чем ближе становились они к представителям власти, тем более ценные сведения получали.

В начале XIX века дом Ротшильдов постоянно совершенствовал свою внутреннюю курьерскую службу, делая ее все быстрее и безопаснее [118] Описание почтового сервиса взято из Ferguson, Money’s Prophets, 233. . В чем-то она была даже избыточной, поскольку один и тот же документ доставлялся разными путями, например одна копия отправлялась с почтовым голубем, а другая — дилижансом. У Ротшильдов были собственные корабли, которые перевозили исключительно корреспонденцию семьи и делали это даже во время самых страшных штормов. Секретный семейный код, основанный на еврейском алфавите, становился все более сложным. В 1814 году существовал довольно большой временной разрыв между приходом письма в почтовое отделение Франкфурта и передачей его для доставки получателю. В связи с этим Амшель просил своих братьев отправлять ему отчеты об обменном курсе в конвертах разных цветов: в синем, если курс рос, и красном — если падал; так он имел возможность отправить посыльного заглянуть в ящик с письмами на доставку и узнать новости на день раньше. Курьерская служба Ротшильдов стала самой передовой системой коммуникации в Европе, ее начали использовать представители высших слоев власти: французский политик Франсуа Рене де Шатобриан, министр иностранных дел Австрии Клеменс фон Меттерних и королева Англии Виктория.