Джеффри Гартен - От шелка до кремния

Электрический телеграф был прорывом не только в скорости, но и в стоимости. Благодаря этому сочетанию он очень быстро занял место в повседневной жизни. Если в 1846 году в США была всего одна работающая линия телеграфа, то в 1850 году было проложено уже девятнадцать тысяч километров линий, которыми управляли двадцать различных компаний [136] Сведения, которые приводятся в этом абзаце, взяты из Standage, Victorian Internet, 58–69. . В 1852 году их протяженность увеличилась вдвое. Всего за несколько лет отправка телеграмм в США стала обыденным делом, а в континентальной Европе кабели протянулись из Германии и Австрии в Россию, Францию, Испанию, Швейцарию и Италию.

Англия при этом столкнулась с серьезной проблемой. Островное государство с обширными коммерческими интересами в Европе и в отдаленных уголках империи не могло наладить телеграфное сообщение ни с Европой, ни со своими колониями, потому что столкнулось с практически неразрешимой задачей прокладки кабелей под Ла-Маншем. У США задача была еще сложнее: чтобы протянуть кабель к самым крупным и важным торговым партнерам в Европе, его нужно было проложить по дну Атлантического океана. Морзе и другие специалисты еще в конце 1840-х годов говорили о том, что трансатлантический кабель протянуть можно, однако когда появился Филд и его партнеры, чтобы превратить их слова в действия, это мероприятие все еще оставалось прыжком в неизвестность. «Ни один человек, хоть немного смыслящий в телеграфе, никогда бы не пошел на такой риск, как прокладка его через Атлантику; к тому же это стоило целое состояние, — писал историк Том Стэндидж. — Поэтому неудивительно, что Сайрус Филд, человек, который попытался это сделать, был безумно богат и ничего не понимал в телеграфии» [137] Standage, Victorian Internet, 75. .

Филд начал строительство трансатлантической линии связи с самого, казалось бы, простого — с прокладки восьмисот километров кабеля по суше через весь Ньюфаундленд: от столицы Сент-Джонс на востоке до Шанель-Порт-о-Баск на юго-западном конце острова. Работа велась в лесах, которые со времен первых попыток Джисборна отнюдь не стали гостеприимнее. Это был сущий кошмар. Рабочие не укладывались в срок, еще работая на суше, затем компания потратила немало времени, чтобы найти корабли и протянуть 250-километровый кабель от Шанель-Порт-о-Баск до побережья Канады. Наконец, кабель добрался до Нью-Йорка, и в 1856 году была запущена передача телеграмм. Однако отставание от графика обошлось компании почти в треть ее капитала, поэтому Филду пришлось снова искать деньги. Теперь он понимал, что для реализации столь масштабного проекта потребуются корабли и финансирование, которые могут дать только оба правительства сразу — британское и американское. В Америке он ездил из Нью-Йорка в Вашингтон и обратно, добиваясь поддержки президента Франклина Пирса, госдепартамента и министерства военно-морского флота. Переговорив со всеми в Америке, Филд начал поиски дополнительного финансирования в Англии. Здесь, чтобы продать британцам трансатлантический кабель, он проявил свой талант в полном объеме.

В течение нескольких лет каждые несколько месяцев Филд пересекал Атлантический океан. В Англии он наладил тесные контакты с любым, кто мог быть хоть как-то полезен, в том числе с министрами правительства, богатыми предпринимателями, лучшими инженерами и учеными. Деньги он собирал мастерски, во всех красках расписывая своим слушателям перспективы проекта. Например, беседуя с состоятельным заводчиком крупных выставочных собак, Филд попросил того представить пса размером с океан, и сказал, что если теперь потянуть пса за хвост в Ливерпуле, он гавкнет в Нью-Йорке [138] Gordon, Thread, 68. .

Британцы соглашались легко. Однако по закону их страны Филд должен был создать компанию, б о льшая часть которой принадлежала бы англичанам, и тогда они могли бы выступать в качестве инвесторов. Так появилась Atlantic Telegraph Company, в которой сам Филд владел крупным пакетом акций. Именно эта принадлежавшая британцам компания принимала на себя финансовое бремя проекта на протяжении следующего десятилетия и следила за ним вплоть до его завершения.

В Англии Филд начал изучать технологии прокладки подводных кабелей. Он был полон решимости использовать самые передовые знания, несмотря на то, что даже по основным вопросам единого мнения не существовало. Например, никто не знал, какой толщины должен быть трансатлантический кабель или каким должно быть его внутреннее строение. Ученые вели жаркие споры о том, как передавать и отслеживать сигнал телеграфа по кабелю длиной в три тысячи километров.

Не было единого мнения и в том, как прокладывать кабель через океан [139] Carter, Man of Two Worlds, 119–120. . Для одного корабля кабель был слишком тяжелым, а значит, скорее всего, его пришлось бы разделить на две части и транспортировать на двух кораблях. О том, как это сделать, мнения разошлись. Одни говорили, что оба корабля должны доплыть до середины Атлантического океана и оттуда начать тянуть кабель к разным берегам. Другие предлагали, чтобы оба корабля работали рядом до тех пор, пока у одного из них не закончится кабель. Филд не был инженером, но он понимал, что как организатор должен положить конец этим дебатам и начать двигать проект вперед.

Он убедил британское правительство выделить ему для прокладки трансатлантического кабеля корабль Ее Величества «Агамемнон». Кроме того, Британия провела исследования дна восточной части Атлантического океана и пообещала Филду щедро заплатить за использование кабеля, когда будет запущена его работа.

Большинство конгрессменов в Вашингтоне были скептически настроены в отношении каких бы то ни было совместных предприятий с Британией. Однако в начале 1857 года, в последний день президентского срока Франклина Пирса, Конгрессу удалось принять закон в поддержку этого проекта. Новая администрация президента Джеймса Бьюкенена согласилась выделить финансовую помощь, частично обследовать дно океана и отрядить второй корабль для прокладки кабеля. Америка предоставила крупнейший в мире фрегат «Ниагара», оснащенный и паровым двигателем, и парусами.

Заручившись поддержкой британского и американского правительств, Филд снова отплыл в Англию, чтобы поторопить производителей, которые делали прочный, гибкий кабель в пять раз длиннее любого из всех когда-либо изготовленных. Кабель должен был выдерживать широкий диапазон температур и работать на экстремальной глубине. Филд настоял, чтобы производители взяли на себя юридическую и материальную ответственность за намотку и разматывание кабеля — весьма рискованные операции.