Иван Фирсов - Русские флотоводцы. Исторические портреты

В июле 1819 года Кронштадт провожал две экспедиции. В южную экспедицию отправились шлюпы «Восток» и «Мирный» с целью отыскания материка у Южного полюса.

Ещё в марте командиром «Мирного» назначили лейтенанта Лазарева, на которого сразу легли заботы о кораблях и людях — корабли для похода готовили заново, набирали офицеров и матросов. Переделки кораблей для плавания во льдах — дело новое и хлопотное, но Лазарев не сплошал. Офицеров и матросов отбирал скрупулёзно, в поход просились многие. Новый командир «Востока», бывалый моряк, капитан 2-го ранга Ф. Беллинсгаузен, назначенный вместо заболевшего капитана 1-го ранга М. Ратманова, прибыл лишь за месяц до выхода в море. На «Мирный» Лазарев взял молодых способных офицеров: М. Анненкова, И. Куприянова, Н. Новосильского. Моряки пригласили в экспедицию профессора астрономии И. Симонова из Казани и живописца П. Михайлова, чтобы оставить память о вояже для потомков. Северная экспедиция, состоявшая из судов «Открытие» и «Благонамеренный», уходила через Тихий в Ледовитый океан для исследования полярных широт. Экипажи всех кораблей полностью состояли из военных моряков.

На шлюпе «Благонамеренный» в плавание отправился лейтенант Алексей Лазарев. Братья накануне проводили Андрея. Старший брат командовал бригом «Новая Земля», который направлялся из Архангельска для обследования Новой Земли.

3 июля настало время расставания. С бастионов Кронштадта гремели залпы прощального салюта, неслось громкое матросское «Ура!», раздавались вслед приветственные напутствия многочисленных жителей, пожелания счастливого плавания.

Спустя месяц шлюпы вышли в Атлантический океан и направились к Канарским островам…

В ста милях от острова Тенерифе из-за горизонта показался остроконечный пик. Двое суток, час от часу, росла на глазах громада высочайшей вершины острова. «Мирный» бросил якорь в бухте самого крупного города — Санта-Крус.

Испанцы приветливо встретили русских мореплавателей. Губернатор радушно принял Беллинсгаузена и Лазарева. Русские офицеры удивились, увидев на груди генерала Лаубери орден Святого Георгия IV степени. Губернатор не без гордости, обращаясь к Лазареву, сказал:

— Видите, капитан, я ношу точно такой же крест, как и вы.

— Это для нас тем приятнее, что мы у берегов Африки пришли к месту, где начальствует генерал, отличивший себя на поле брани за Россию, — ответил Лазарев.

— Да, Россия для меня не чужая, она пригрела меня в дни бедствия. Я служил ей полковником в сражениях против шведов, участвовал в походах фельдмаршала Румянцева. — Престарелый генерал предался воспоминаниям о годах, проведённых в России. После подробно ознакомил гостей с примечательностями Санта-Круса.

— Городу нашему около ста лет, однако он ещё ни кому не покорялся. — Лаубери торжественно посмотрел на моряков. — Знаменитый Нельсон был бессилен против десятка крепостных орудий Санта-Крус и потерпел здесь единственное поражение. Нельсон потерял под стенами Санта-Крус руку, которую ядром оторвало во время неудачной высадки.

Атлантика встретила корабли штилем и тропической жарой. На смену им внезапно налетали шквалы и приходила ночная прохлада.

В туманном рассвете утра 1 ноября показались берега Бразилии. На рейде Рио-де-Жанейро, к приятному удивлению, стояли «Открытие» и «Благонамеренный». Они пришли в Бразилию днём раньше.

Радостно встретились Михаил и Алексей. Тут же братья договорились завтра съехать вместе на берег. И вновь русские моряки были невольными свидетелями гнусной работорговли европейцев на невольничьих рынках.

Спустя три недели «Мирный» и «Восток» снялись с якоря и направились кратчайшим курсом на юг, к островам Южная Георгия, Земле Сандвича и далее туда, где ещё никто не бывал.

…Утро первого дня нового года Лазарев встретил на шканцах. Всю ночь «Мирный» лавировал среди плавающих гигантских ледяных гор-айсбергов, упрямо пробиваясь на юг. За минувшие недели моряки обследовали неизвестные берега Земли Сандвича, открыли острова.

Обстановка плавания осложнялась с каждым днём — кругом громоздились десятки больших и малых айсбергов, и все они таили подчас смертельную опасность для шлюпов, особенно в ночное время…

Лазарев спустился в жилую палубу. Вся команда, кроме вахты, преклонила колени в утренней молитве. Вдруг раздалась команда: «Всех наверх!» И через мгновение матросы выбежали на палубу. Перед бушпритом громоздился гигантский ледяной остров… Корабли успели вовремя отвернуть. Весь день матросы слышали с разных сторон глухой шум и сильный треск: то ли айсберги перевёртывались, то ли сталкивались между собой и разбивались. К вечеру начался сильный снегопад. Такелаж и паруса обледенели…

В полдень 16 января внезапно налетели тучи и повалил снег. Мичман Новосильский принял вахту. Корабли прошли ещё две мили. Погода прояснилась…

— Впереди сплошь лёд! — крикнул матрос с салинга.

Командир обвёл взглядом весь горизонт слева и перешёл на правый борт. Справа на пять-шесть кабельтов было чисто. Дальше к западу тянулись ледяные поля, которые упирались в материковый ледник. Лазарев поднял подзорную трубу, пристально осмотрел возвышающуюся кромку ледяного берега.

Внезапно, прямо по носу шлюпа, у кромки береги взметнулись вверх, сверкая на солнце, каскады битого льда.

Новосильский, закинув голову, произнёс:

— Михаил Петрович, что там происходит?

Лазарев поманил его, и когда тот поднялся на салинг, протянул ему подзорную трубу.

— Взгляните на сие диковинное зрелище, Павел Михайлович, а главное, на его первопричину.

Новосильский, прищуриваясь, минуту-другую всматривался в горизонт, потом повернулся к Лазареву и взволнованно воскликнул:

— Так сие берег, Михаил Петрович!

— Вы угадали, Павел Михайлович, не чем иным это быть не может, токмо материком!

Новосильский, нагнувшись, крикнул на бак:

— Братцы, берег видно!

В тот же миг тишина разорвалась громким русским «Ура!», покатившимся над ледяными полями к открытой земле.

Корабли вновь поднялись за Полярный круг. Ветер стал крепчать, дул с порывами, повалил мокрый снег, пришлось взять рифы. Ночью стало светлее, появились первые вестники ледяного материка — плавающие льдины. Как всегда, в полночь, после четвёртых склянок, Лазарев обошёл корабль. На «собачью вах ту» заступали надёжные люди. «Мирный» шёл правым галсом, удерживаясь в видимости зажигаемы — каждый час огней фальшфейера «Востока».

Порывом ветра с вант фок-мачты сбило огромную сосульку, она с грохотом разбилась о палубу.

«Пора и вздремнуть», — подумал командир, спустился в каюту и, не раздеваясь, прилёг на диван. Где-то рядом, за бортом, мерно шуршали, разбиваемые форштевнем волны, гулко постукивали по обшивке встречные льдины.