Иван Фирсов - Русские флотоводцы. Исторические портреты

После стоянки в Палермо корабли через Мессинский пролив направились к берегам Греции, а 1 октября неподалёку от острова Занте встретили английскую эскадру под командованием Кодрингтона, в звании адмирала.

Присутствие английской эскадры у берегов Греции имело целью не столько устрашить Турцию и помочь греческому народу, сколько не допустить разгрома турецкой эскадры и усиления России на Ближнем Востоке.

Кодрингтон сообщил Гейдену, что около ста турецких и египетских кораблей вошли в Наваринскую бухту под прикрытие береговых батарей.

В тот же день у острова Занте бросила якорь французская эскадра контр-адмирала де Реньи.

Командующий турецко-египетским флотом Ибрагим-паша на требование прекратить военные действия против греков и покинуть воды Эллады ответил отказом. Он знал о действительных намерениях англичан и французов и держался самонадеянно, а кроме того имел значительное, почти двойное превосходство в силах.

Между тем греческое население обратилось к союзным адмиралам с мольбой о помощи. Ибрагим-паша высадил больше восьми тысяч войск, и оно, уничтожая всё на своём пути, двинулось в Мессинию и Аркадию.

Наконец на встрече адмиралов 6 октября Кодрингтон, как старший по званию, согласился с настойчивым требованием русского командующего. Было решено всем трём эскадрам войти в Наваринскую бухту, чтобы пресечь террор против греческого населения.

Утром 8 октября соединённые эскадры начали поочерёдно входить в Наваринскую бухту. Первыми в неё втягивались и занимали позиции английские и французские корабли. Часть из них спутала позиции и столкнулась с турецкими кораблями.

Вначале Кодрингтон пытался умиротворить турецкого флагмана и дважды направлял к нему офицеров для переговоров. Но лишь после того как были убиты два парламентёра и турецкие корабли открыли огонь, английский адмирал вынужден был начать сражение. В этот момент русская эскадра во главе с «Азовом» входила в бухту, и на неё обрушился перекрёстный огонь крепостных батарей и турецко-египетской эскадры.

Окутанный пороховым дымом, сквозь град ядер и картечи направился в глубину залива «Азов». Он шёл головным, под флагом командующего, и поэтому на него неприятель перенёс почти весь огонь. Опершись на подзорную трубу, хладнокровно отдавая команды, всматривался вперёд Лазарев. Там в одиночестве стоял на якоре корабль Кодрингтона, и на него направили огонь сразу несколько турецких кораблей. Увидев вступивший в бой «Азов», Кодрингтон приободрился — русские брали на себя большую часть огня противника.

С ходу вступив в сражение, «Азов» в упор расстрелял и потопил два неприятельских фрегата и ещё два судна.

Рядом жарким огнём пылали подожжённые турецкие фрегаты. На шканцах рухнул, весь в пламени, обломок грота-реи. Чёрный от пороховой копоти, с расстёгнутым воротником, перебегая от орудия к орудию, лихо командовал батареей на шканцах Бутенев.

Лазарев окинул взглядом мачты: переломилась фор-стеньга, в щепы разнесло реи на фок- и бизань-мачтах, перебит такелаж — турки явно метили в рангоут, чтобы лишить корабль хода. «Ну что же, нам ход пока и не понадобится».

Не прекращая огня, «Азов» подошёл на пистолетный выстрел к кораблю египтян, отдал оба якоря и, развернувшись бортом, стал на шпринг. Удачным выстрелом баковой батареи перебило шпринг у египтян, и корабль «Адмирал Мухарем-бей» развернуло кормой к «Азову». Такой случай нельзя было упустить.

— Продольный огонь левым бортом! — передал Лазарев приказание на все батарейные палубы.

Полчаса спустя корма «Адмирала Мухарем-бея» была разбита вдребезги, огонь перекинулся в констапельскую, и через мгновение флагман египтян взлетел на воздух.

«Половина дела сделана», — Лазарев твёрдо помнил совет Ушакова — в первую очередь уничтожить флагман неприятеля.

Едва «Азов» перенёс огонь на корабль флагмана турок Тагир-паши, как тот, обрубив якорные канаты, метнулся к берегу. Теперь почти все турецкие корабли прекратили огонь по англичанам и с яростью обрушили его на «Азов» и другие корабли русской эскадры.

На верхней палубе «Азова» не успевали убирать убитых и раненых, в бортах и палубах зияли пробоины, горящий рангоут воспламенял всё вокруг. Рядом с командиром боковой батареи лейтенантом Нахимовым взорвался брандскугель, и вокруг орудий заполыхала палуба. Вместе с матросами Павел Нахимов самоотверженно боролся с огнём и, потушив пожар, вновь встал к орудиям. Мимо Лазарева просвистело ядро. На другом борту, на шканцах, вскрикнул Бутенев. Лазарев стиснул зубы. Привалившись к орудийному станку, без кровинки в лице, смотрел на плечо командир шканечной батареи. Только что взмахнул он правой рукой, отдавая команду, а сейчас она, оторванная, болталась на тонком лоскуте кожи. Из обрубка во все стороны хлестала кровь. Стоявший рядом матрос сорвал с себя рубаху и замотал культю. Подбежали ещё два матроса, Бутенев отстранился здоровой рукой.

— К орудиям, братцы, наводи!.. Пали!

Лишь после нескольких залпов по приказу Лазарева матросы чуть не силой увели Бутенева в лазарет.

Было потоплено и сожжено большинство неприятельских кораблей, подавлены все береговые батареи. Русские моряки сражались не с новичками в морском деле, а с опытным, до фанатизма упорным неприятелем. Турецкие матросы предпочитали гибель плену: закалывали себя кинжалами, обхватив ядра, бросались в воду и шли ко дну, не покидали тонущие корабли. Нелегко одолеть такого противника, тем почётнее была победа.

В 6 часов вечера сражение закончилось полным разгромом египетско-турецкого флота. В ходе боя было взорвано 20 кораблей и судов, остальные рубили канаты, выбрасывались на берег и там сжигали себя в продолжение всей ночи.

Русская эскадра потерь в кораблях не имела, но все они получили тяжкие повреждения. Особенно пострадал «Азов». Часть палубы выгорела, стеньги и реи были перебиты и расщеплены, паруса висели клочьями, в бортах зияло 153 пробоины. На долю «Азова» пришлась половина уничтоженных неприятельских кораблей.

Действиями Михаила Лазарева восхитился Нахимов.

«Любезный друг, — писал он Михаилу Рейнеке, — я до сих пор не знал цены нашему капитану. Надобно было на него смотреть во время сражения, с каким благоразумием, с каким хладнокровием он везде рас поряжался. Но у меня не хватает сил описать все его похвальные дела, и я смело уверен, что русский флот не имел подобного капитана».

За особые отличия в бою матросов и офицеров «Азова» кораблю впервые в истории русского флота был присвоен кормовой Георгиевский флаг, а его командир М. Лазарев произведён в контр-адмиралы. В списке отличившихся мы видим лейтенанта Нахимова, мичмана Корнилова, гардемарина Истомина. В этом сражении проявился высокий патриотизм русских моряков, их беззаветная храбрость и бесстрашие, а также верность долгу в поддержке своих союзников.