Владимир Буньков - Дневник научного работника

Вечером мы шли с Сергеем Шалаевым вместе домой. У нас с ним появилась одинаковая привычка выходить на обед в 12 15вместо 12 30, а вечером в 17 15вместо 17 27. Вот мы и ходим часто вместе. Разговорились, решили, что я ему буду переделывать ТВ на ДМ, чтобы принимать Ленинградскую программу. С установкой антенной мачты, с изготовлением антенны и пр., - всё ему обойдётся 150 руб.

26 июня 1990 года, вторник.

Я хожу на работу в 7 40, а раньше выбегал в 8 04и вечно спешил. Обычно в это время идёт старый Француз. Мы с ним обсудили политику, а он мне рассказал о здоровье сына Эдика (в Ленинграде). Он находится в больнице после операции глаукомы. А я добавил, что он перестал увлекаться музыкой, и перешёл на чтение периодики.

По поводу жёлтого дома я решил поговорить ещё и с Амирьянцем. Он согласен, что препараторскую надо сохранить.

Отчёт о «1-42» подписан уже всеми и лежит в папке для Фёдорова, а Сойнова обещала даже, что, возможно, успеет оформить премию.

А я тем временем задумался над тем, как методику для решения задач статической аэроупругости перенести с системы КС1 на систему КС2.

Для начала я познакомился с отчётом Фаниля Ишмуратова, в котором он блестяще (мне и в самом деле понравилось!) решает задачу для САУ. Жаль, что в задачах аэроупругости канонические формы в виде колебаний с отклонёнными рулями, мало пригодны. Значит, надо думать.

В 10 30к нам на работу зашёл Ваня и радостно сообщил, что он сдал хвост по гидродинамике. Он вернул мне учебники, которые я брал для него в библиотеке. Я показал, как работают на Лабтаме Мосунов и Набиуллин (на дисплее красивые цветные формы колебаний самолёта). Встретившегося в коридоре Комарова я спросил, возьмёт ли он моего Ваню на эксперимент после окончания МФТИ. Тот с улыбкой ответил: «Возьму». А Ваня возразил, что не хочет на эксперимент, а хочет на прочность. «Но это и есть прочность», - заверил я.

Позвонил Фёдоров. Он недоволен, что в новом отчёте по «1-42» и в апрельском по системе «Аргон» частоты не совпадают. «Пусть придёт Рыбаков и объяснит, в чём дело», - сказал он. Поскольку Рыбаков исчез (у него есть дела в ОБХС, - оттуда уже звонили), я послал к Фёдорову Мосунова. Звонила Сойнова о том же, но я успокоил её: уже пошёл туда Мосунов, и он всё Фёдорову объяснит.

Но объяснением не обошлось. Придётся в отчёте добавить текст с описанием отличий прежних и новых исходных данных. Этим займётся Мосунов после обеда.

Действительно после обеда нас собралось несколько человек, и мы стали сравнивать два отчёта: с Аргона и с КС2 (наш). В том кручение крыла 36 гц, а в нашем 18.4 гц. Кошмар! Этим-то и был недоволен военпред Фёдоров настолько, что пошёл с этими отчётами к Поповскому, сунул отчёты тому в нос и хохотал. Комаров тоже удивлялся, как это мы так оплошали. Но, посмотрев на картинки, мы увидели, что некоторые формы колебаний нельзя назвать уверенно. И вообще названия тонов не содержат научной достоверности, так как это то же самое, что прозвище для человека. Если у человека нет особых примет, то и прозвище для него трудно придумать. Но Миша Комаров никак не мог понять, как можно перепутать, назвав тон колебаний «изгиб хвостовой балки» «кручением крыла».

Я тогда звоню Фёдорову и всё это объясняю. Но! Он закончил МАИ и это понимает. Он имеет в виду, что, сравнивая весь спектр частот, он заметил, что все частоты уменьшились на 15 %, например, в том отчёте изгиб крыла 6.2гц, а в нашем 5.2 гц, и так примерно все частоты.

В общем, сегодня пришлось одну страницу допечатывать. Нашлось и объяснение: кили отодвинуты с 2.6 м до 3.2 м к концу крыла, и т. д.

Весь вечер делал ДМ –антенну для Шалаева и блок питания для Нины.

28 июня 1990 года, четверг.

В 6 час я встал, умылся и спустился в подвал, чтобы кое-что доделать в блоке питания (БП) для Нины Венедиктовой. Я и для себя такой же делаю, чтобы на работе слушать приёмник «Спидола-230-1». У меня среди десятков трансформаторов, собранных в основном на свалке, нашлись два подходящих: 220в  8в (однако эти не со свалки, а их мне подарил брат Петя, когда в прошлом году я был в Новосибирске). Для того, чтобы получить уверенно на выходе +9в, я домотал их до 10в.

В 9 час прибыла Тамара Юрченко из МАИ. Их лёгкий самолёт «МАИ» уже летает, но пока до скорости 125 км/час. Чтобы увеличить скорость до 175 км/час, нужны более тщательные флаттерные расчёты, и поэтому они собираются с нами заключить договор. Мы предложили три варианта. Либо мы переделаем нашу систему КС2 к июлю 1991г на VAX, и цена будет 20 тыс руб, либо на Лабтам за 10 тыс руб, либо Тамара сама будет считать здесь в течение года, и эта аренда будет стоить 5 тыс. Тамара уехала договариваться с начальством.

А после обеда появился ещё один командированный: Салтыков. Он мгновенно начал разговаривать, и не останавливался в течение полчаса. Я этого Салтыкова боюсь, потому что он может заговорить слушателя до отупения. Сегодня он говорил о партнёрстве с зарубежьем и о своём увлечении планеризмом. Засыпая, я нашёл в себе силы остановить его и предложил заключить хоздоговор на 20 тыс руб, показав ему наши замечательные результаты. Он согласился и уехал.

Когда мой приёмник поработал весь день в ЦАГИ, то я понял, что ему тут не место. Он отвлекает от умственной работы. Другое дело, в мастерской, когда руки что-то делают, а уши слушают! Так что придётся унести его обратно домой, тем более, что Эдик тоже не очень доволен. А что касается Рыбакова, то он редко бывает на месте, т. к. у него много дел, кроме служебных. А Мосунов то на VAXе, то на Лабтаме.

29 июня 1990 года, пятница.

Отчёт о «1-42» по-прежнему у Фёдорова. Когда я зашёл к ним в «Представительство Заказчика», то увидел у Фёдорова в руках не два отчёта по «1-42», а целых три! И Серёга ещё громче хохочет, приговаривая: «За что только я вам плачу деньги!» В одном отчёте изгиб крыла 6.2 гц, в другом (нашем) 5.2 гц, а сейчас появился ещё отчёт Ишмуратова, и там тоже есть расчёт колебаний, но уже изгиб крыла снизился до 5.02 гц! Сергей Васильевич упрекает меня: «Вы делали расчёт 3-го варианта, а на заводе разрабатывается уже 5-й вариант, и Ишмуратовские результаты ближе всего к истине, потому что он берёт исходные данные Липина».

Я тогда объяснил Фёдорову, что завод просил нас приостановить расчёт, чтобы заменить устаревшие данные новыми, но мы ответили, что для этого надо заключать другой договор. Пожалуйста, с июля начинается новый этап хоздоговора: по «1-44», там можно будет добавить и расчёты по новому варианту «1-42». Заодно сравнить.

Мой отчёт о совместной работе с Амирьянцем до сих пор лежит неподписанным у Соболева с 21 июня, а уже кончается полугодие! Там срок по плану, мне помнится, июль. Но я на всякий случай справился у Амирьянца, а он ответил: «Июнь!» Тогда я сказал об этом Соболеву и тот срочно подписал. Потом Галкин, Поповский. Только Селихова нет.