Владимир Буньков - Дневник научного работника

Турчанников до того разозлился, что припомнил нашу пакость: «А сами-то вы как поступаете! Орлов за литовский планер ЛАК-17 взял себе 120 тыс, а нам выделил только 10 тыс, хотя я их очень просил дать нам 20-30 тыс. Это как по вашему, справедливо?»

С этим я и ушёл от Турчанникова и всё передал Соболеву, не забыв ещё сообщить о решимости Турчанникова вообще отказаться вести

переговоры, а передать это дело на решение заказчику: военпреду С. В. Фёдорову. Кстати, Серёга заметил на мой рассказ: «Нет там никаких 120 тыс, а только 20 тыс». А я при этом сообразил, что мы всё время говорим о двух видах денег: цена и фонд зарплаты. И очень часто смысл можно понять только из контекста. Так что 120 тыс на литовский планер, - это вся цена договора, и эти деньги даёт Серёга, а поскольку ЦАГИ работает с ужасно большим коэффициентом ~6½ (?), (было >7), то и получается на руки только 20 тыс. Так что, когда хотят удивить, называют цену, а когда хотят показаться скромными, называют фонд зарплаты (а ведь там ещё премия и т. п.).

И вот я сообщил Соболеву о встречной претензии к нему Турчанникова, и уж собирался надавить на его совесть: я хотел сравнить это с тем, как мафия выбрасывает колбасу самосвалами в овраг, лишь бы не продавать её «за так», (за госцену), – это до обидного дёшево. Ведь цена нашего отчёта 3 тыс (= 400х7.5)- это ведь не так уж и мало, учитывая, что в 1988г мы уже получили зарплату за этот расчёт, и деньги уж давно истратили (может, до инфляции)…

Но мне не пришлось всё это говорить, т. к. Соболев и без того сдался. Тогда я ещё раз сбегал в то здание за отчётом. Соболев подписал. Галкин подписал. Поповский подписал, не глядя, заметив только, что там, где спор о деньгах, там непременно Турчанников.

В общем-то, было заметно, что и Поповский и Фёдоров и все, - заинтересованы, чтобы побыстрее завершить договорные работы. И в самом деле, зачем их тормозить, если договоры подписаны.

7 января 1991 года, понедельник.

Новогоднее заседание президиума НТС было в пятницу с 11 00до 12 20.

Новый год – новые лауреаты. Напомнили о повторной подаче на конкурс работы Мосунова, Набиуллина, Рыбакова, которую в прошлом году по совету Фомина Мосунов добровольно снял с конкурса. Это была система КС2. Отчёт на вид непривлекательный: никаких результатов, одни инструкции к новым программам. Рисунки невзрачные, и их мало. Теперь год спустя на КС2 получена масса интересных результатов, сотни цветных картинок, - как раз этого не хватало год назад. Но они отказались от конкурса, не желая стараться из-за каких-то 150 руб на душу. Я их пытался воодушевить большими настольными медалями, которыми награждаются победители конкурса ЦАГИ. На НТС кто-то сказал, что конкурс способствовал бы продвижению в ведущие научные сотрудники, на что я заявил, что достоин ВНС только Набиуллин.

Главный вопрос на НТС – о новых площадях. У Стрелкова новый проект: препараторскую Васильева решили не отдавать и не портить (действительно, перестраивать специальный зал в бытовки - это бред), а

получить 60 м 2в нашей пристройке, и Минаев наконец расширится со своим отделом, а пока они сидят в тесноте.

Нашёлся отчёт инв. №3762, который я делал летом для Амирьянца. Он возник у него на столе. А я его, где только не искал!

Крапивке решили приказом оформить надбавку 50 руб к его окладу 400, - этот прецедент теперь пойдёт расширяться на всех смелых.

8 января 1991 года, вторник.

Как выдаются заключения по флаттеру? В 1960-70-х Попов собирал вокруг себя пять человек, и начинали обсуждать. Сидели 2-3 часа, рассуждали, сравнивали, вспоминали подходящие случаи из практики. Обычно к концу такого сидения вымучивали из себя заключение. Я на таких заседаниях бывал очень редко, примерно раз в год, т. к. в те годы расчёты почти не использовались. Всё обосновывалось на продувках.

На днях с завода пришла просьба выдать заключение по Миг29М, и на предлагаемом тексте документа заготовлены подписи Лыщинского, Алексеева и Грецова, а от нас: Я и Рыбаков. Я знаю, что Рыбаков это уже давно рассчитал, и там всё в порядке. Поэтому подписал все 4 экз со спокойной душой. Он – тоже. Но Алексеев ушёл в отпуск, забыв подписать. Утром Лыщинский обратился к Соболеву, а он упрекнул: «Вы должны собраться без меня, во всём разобраться, а уж потом приносить мне на подпись». Тогда мы сели за моим столом и с 9 30до 11 беседовали. Вячеслав Владимирович (для меня Слава) в большом затруднении, т. к. продувки модели стабилизатора Миг29М привели к противоречивым результатам, когда дули в Т103 и Т109. Он очень долго рассказывал, но я не понимаю экспериментаторов, т. к. у них это искусство, недоступное для нашего понимания. Пришли к тому, чтобы я сделал расчёт на флаттер этого злополучного стабилизатора. И вот я за полдня сочинил и ввёл в Лабтам новое изделие, назвав его st29, но ЭВМ пока сильно перегружена тремя расчётчиками.

9 января 1991года, среда.

В 14 00НТС - предзащита кандидатской диссертации Миши Зиченкова, но я с утра погряз в расчёте st29 для Лыщинского, потом продолжал после обеда, и прозевал начало заседания. Когда я появился в 14 45, зал был полный, а Миша уже читал выводы. Заседание вёл Поповский. Как положено, выступил руководитель Арк. Фёд. Минаев, потом оппонент Ю. Г. Живов. Когда речь идёт о САУ, то непременно наше НИО контактирует с НИО-15. Поэтому на всех предзащитах с САУ выступает Живов, - он наш спутник. Второй оппонент Амирьянц, который подчеркнул, что работа нацелена не на модель, а на самолёт.

В 10 30приехал Бурцев, и привёз исходные данные по новому самолёту С-80. Он оставил все бумаги, и уехал, а я буду разбираться с этим после того, как закончу расчёты st29.

Лабтам обеспечивает работу девяти терминалов: два на нашем этаже, три – на третьем, и четыре - на втором, на самой машине, или как её назвал Чижов, на Афине. Наш терминал занял Рыбаков с Мизиновой, так что я чаще всего считаю в комнате 306 у Крапивко. А вот Соболеву приходится ходить на 2-й этаж на Афину. В его же комнате терминал сгорел, т. к. в одну из суббот пришёл Орлов и начал считать на польской персоналке, соединив её самодельным штекером с внешней сетью напряжения 220 в. Персоналка была связана с Лабтам, - в результате сгорел порт. Читатель может расчётом проверить, что государственная сеть напряжения 220в и автономная 220в, отличаясь ничтожно по частоте 50 гц, дают между ними биения, которые достигают напряжения 466 в. А если автономную заземлить по типу государственной (одна фаза нулевая), то – 622 в. Чтобы доказать это неверящим, я показывал это на осциллографе, принесённом из дома.

Звонил Амирьянц по поводу перевода наших статей по аэроупругости на английский язык и отправке их в США. Я возмутился: зачем? Какая нам польза от этого? Поповский сказал, что кроме престижа, никакой.