Владимир Буньков - Дневник научного работника

Весь день я провозился с Су-29, подгоняя исходные данные под результаты частотных испытаний. Симметричные формы я рассчитал неделю назад, а теперь – антисимметричные.

Частоты такие:

В этом же спектре ещё есть рули: 7.5, 10.3, 18.6, - так что всё очень запутано. Потеряв надежду полной подгонки, я решил начать расчёт на флаттер, - ведь в октябре надо ещё и отчёт написать.

15 октября 1991 года, вторник.

Придя на работу пораньше в надежде развлечься шахматным зрелищем, я застал в 7 40только Жмурина, читающего газету. Сегодня ни Фаянцева, ни Рыбакова нет. Они появились перед обедом. Фаянцев был на курсах по вождению автомобиля, а у Рыбакова какие-то дела с недвижимостью: его зять приватизирует имущество КГБ. Да и Венедиктов пришёл поздно. Тогда я пошёл вниз на Афину и включил Лабтам. Так что до начала смены (8 15) машина уже работала. Не обошлось без помехи: не загорался центральный (консольный) терминал. Чутьё мне подсказало, что надо потрогать кабельный ВЧ-разъём. Когда появился Мосунов, он подтвердил, что терминал, в самом деле, не контачит, и он обычно стучит кулаком по монитору.

У Рыбакова с Мосуновым тяжёлая неисправность: не идёт важная программа «вариации флаттера», хотя я пожаловаться на неё не могу: у меня она работает. Формально мой расчёт с вариацией требует 140 мин, но поскольку Лабтам загружен многими задачами, то мой расчёт закончился только в 16 час. Как раз в это время в ЦАГИ пришёл Ваня, - он полагает, что 15 окт – это самая подходящая дата для начала учёбы на 5-м курсе.

В 18 час зашёл на ул. Серова к Саше Гоноровскому. Ещё два года назад я постоянно слышал на работе «Саша… Саша…». Это Гоноровская делилась своими заботами о Саше-муже и Саше-сыне. А теперь с её сыном мы подружились на основе видео. Мой ВМ-12 стоит у него дома, и он переписывает для себя и меня фильмы, взятые им у его друзей, а им он относит фильмы из моей коллекции.

Второй ВМ-12 остался у меня дома, но внезапно отказала микросхема цвета КР1005ХА6, - который раз уж много лет! Интуиция подсказала мне, что сбой происходит от нагрева МС. Тогда я решил охладить эту МС. В прежние годы я пользовался для этого болгарскими овощами из морозильника. Теперь от болгарских овощей осталось только одно воспоминание, но снег в морозильнике пока ещё есть. Беру полиэтиленовый пакетик со снегом и прикладываю к МС, - цвет появляется! Убираю снег, - через 10 сек цвет исчезает! Но догадываюсь, что дополнительный медный радиатор не поможет. Внутренний неконтакт в МС! Как его устранить? Теперь я должен объяснить, почему я до сих пор не купил новую МС, и не заменил. Когда в сентябре Орлов возил свой ВМ-12 в мастерскую на Кузьминке, то он по моей просьбе хотел включить в свой счёт МС ХА6, но ему отказали в этом. Значит, надо платить за МС плюс 50 руб «за ремонт», плюс потери времени на поездку. А поскольку эта МС меня не беспокоила, то я и не торопился. Итак, внутренний неконтакт! Я подумал: надо постучать по этой микросхеме под напряжением. Так и сделал – удача! Цвет восстановился, и как видно, надолго.

16 октября 1991 года, среда.

В 7 58я уже работал на Лабтаме. В 9 час пришёл Карклэ, и напомнил о плане на 1992г. Сегодня крайний срок. Пришлось срочно писать план: «Новое издание системы КС2», основная наша работа, но уже без меня.

Мосунов наконец нашёл ошибку в расчёте Рыбакова с вариацией параметров. Такое уже было: упругие связи зацепили орган управления.

17 октября 1991 года, четверг.

Сегодня семинар Белоцерковского, и хотелось бы прогуляться по Москве, но пришлось остаться на месте, потому что Лёня Лущин предупредил о приезде Белянина: будем обсуждать договорные работы. А я как раз вчера закончил расчёт Су-29, и могу показать ему результат. Теперь надо срочно написать отчёт о Су-29, и, не теряя времени, переходить к расчёту Су-54.

10-12. Заседание у Стрелкова о плане работ на 1992г. Если впредь для ЦАГИ дадут менее 30% на госзаказ, то ЦАГИ постепенно рухнет. А если ничего не дадут, то его тут же купит какой-нибудь западный банк, и тогда всех уволят. Так что Костя призывал думать, как нам выжить.

Николай Васильевич Белянин меня расстроил. Мы анализировали результаты исследований по флаттеру Су-29. Сравнивали три результата: Лёня Лущин продул в трубе ДПМ (динамически подобная модель), Боря Борисов рассчитал по Соболевской методике, а я по нашей. У меня и у Борисова результаты получились ниже, чем в трубе (см на рис пунктир). Белянин высказывает удивление, почему расчёт не сходится с экспериментом и просит разобраться. Мы ему отвечаем, что для сбалансированного руля ( = 0%) у нас всё совпадает: критическая скорость флаттера равна 600 км/час, а что касается резонансной частоты 17 гц (резонанс руля с фюзеляжем), то её надо просто избегать, и руль надо сбалансировать. Но Белянин считает, что самолёт как летает без балансиров (лётчики-спортсмены не любят балансиры и их снимают), так и будут летать. А что касается расхождения, то как ему объяснить? Много причин, - всё невозможно выяснить. Кончилось тем, что я снова впрягся в расчёты и…

18 октября 1991года, пятница.

…утром в 7 20я уже запустил первую серию вариаций по частоте разбалансированного руля высоты. Эта скучная работа мне уже надоела, а мои орлы халтурят: Рыбаков уже в 9 час ушёл с работы. И только Валера работает самоотверженно. Удивительно несправедливое общество: Валера работает (и делает) больше всех, а получает наоборот меньше всех (не считая Сабанова, с которым пока ещё не всё ясно).

Поповский предложил мне не уходить на пенсию, а остаться на четверть ставки, но…Но тогда я буду по совести работать 2 часа в день, как сейчас Рыбаков. И что?

19 октября 1991 года, суббота.

Бассейн. Ира успешно проплыла 600м, а я замешкался и вошёл в воду не в 9 00, а в 9 04. Это опоздание на 4 мин грозило мне срывом нормы заплыва. Я не плаваю меньше 1500 м. Я могу проплыть 1500 за 41 мин, но это даётся с трудом. Пришлось плыть без единой секунды отдыха, да ещё несколько раз менять дорожку, так как на той дорожке, где плыл я и Ира, была ещё какая-то женщина, которая плыла всё время в размашку, и молодая спортсменка. Вот эта спортсменка всё время мешала, и что странно! – как только я перебирался на соседнюю дорожку, она тут же перебиралась туда же. Я обратно, и она обратно. И всё-таки я успел завершить 15-й круг, когда на часах было 9 45, и только, когда я начал вылезать на барьер, причём из последних сил от усталости, на табло загорелось 9 46.