Владимир Буньков - Дневник научного работника

Я, как и многие, не подозревал, что после многих десятилетий ровных и неизменных цен на нашу страну обрушится шквал катастрофической инфляции, но чутьё всегда мне подсказывало, на что надо тратить деньги. И теперь у меня есть всё! Одних телевизоров у меня 4. Один ТВ стоит в гостиной для семьи. Два стоят в подвале, и я привык смотреть сразу оба. И ещё один ТВ гостит 2-й месяц у соседки Каринэ, - его взял у меня напрокат её племянник Рубен. Это «Славутич», который я переделал на видео, и сдаю напрокат за 10 руб в сутки. За месяц – 300.

Это заметный добавок к зарплате, которая в течение 20 лет была постоянно 500 руб в месяц, а вот уже два месяца: январь, февраль, - стала 1400. Но поскольку с 1 марта я ушёл в отпуск, а по существовавшим всегда правилам отпускное пособие назначается по среднемесячной зарплате за предыдущий год, то получилось всего 800. Но мне обязательно надо было уйти в отпуск, чтобы избежать чествования в честь 60-летия, - не люблю.

Второй год я ошибаюсь в способе ведения дневника. Год назад я вообще решил прекратить это дело, но спохватился через неделю после Нового года. В этом году я наметил записывать отдельные события, и не каждый день, а иногда. И опять я ошибся. Уже прошёл квартал, а я всё откладывал, надеясь на свою память. Но вот я сел за дневник, а события уже поблекли, и невозможно всё вспомнить.

В школьные годы нас учили на уроках литературы: сочинения надо начинать с плана. План у меня есть, но не на бумаге, а в уме. И это снова ошибка: хотя бы план следовало где-то фиксировать. И в результате от моего плана осталось только два пункта: 1) Описать наши новые расчётные исследования. 2) Как я стал коммерсантом.

Итак, о нашей так называемой научной работе в ЦАГИ. От неё ничего не осталось. Все исследования перешли на коммерческую основу.

После Нового года первую неделю я расслаблялся, потому что было много утомительной работы с октября по декабрь. Я даже надеялся отдыхать весь январь, но… Примерно 7 янв Буданцева (она у нас ведущая по самолётам фирмы Сухого) сообщила пренеприятную вещь: одна из договорных работ, а именно, расчёт самолёта 10В, якобы перенесённая с декабря на январь, на самом деле должна была закончиться в декабре. Никаких отсрочек быть не может, т.к. Соболев уже давно, ещё летом прошлого года, все деньги по этой работе уже истратил, а, кроме того, Белянин (заказчик) обещал послать в ЦАГИ письмо об отсрочке, но на самом деле забыл об этом.

«Поэтому, - сказала Ольга Васильевна, - выход только один: срочно сделать эту работу, оформить отчёт и подписать его декабрём».

Получив от меня заверение, что я всё это сделаю за неделю, она успокоилась. Я и в самом деле за неделю всё сделал. Отчёт, как обычно, я напечатал дома. На подпись к Стучалкину, как всегда, она носит сама, - они на короткой ноге. А что касается подписи военпреда С.В. Фёдорова, то он в последнее время стал очень покладистым, т.к. его отправляют на пенсию, и ему всё теперь «до лампочки». Так что получить от него подпись не составляло труда, и вообще он уже не придирается к нашей готовой продукции. В те же дни мне приходилось ходить к нему визировать суммы, которые мы предъявляем к оплате заводом Сухого и Микояна. Конечно, сразу заметно, как изменился Серёга. Раньше бывало, он ершился и сыпал издевательскими, точнее ироническими, остротами, а теперь он спокойно всё подписывает и объясняет. Там, кстати была одна тонкость с заводом Микояна: договор был заключён давно на много лет, и на каждый год предусмотрена оплата в расчёте на зарплату 3140 руб в год. В те годы это была зарплата всего сектора на два месяца, но теперь этого хватит только на одного человека. Серёга объяснил, что мы должны по-прежнему писать старую цифру 3.14 тыс, т.к. коэффициент на завод ещё не спустили. Ожидается двойка.

Причём тут двойка? Ведь цены выросли в десятки раз! В общем, шквальное ограбление народа в 1992г всем хорошо известно. Гиперинфляция при сохранении размера пенсии 342 р меня испугала, и я решил выждать. Для начала я взял отпуск на полтора месяца (и ещё полтора осталось в запасе). Теперь стало ясно каждому, что прожить на наш скудный оклад трудно, и надежда только на дополнительные заработки. И они, эти заработки сами просятся к нам в руки. Уже с Нового года поступило несколько заказов: 1) Исследования по аэроупругости для трубы Т-128. Гонорар 6000 р на двоих. 2) Расчёт на флаттер самолёта Су-29Т – 6000 р на четверых. 3) Расчёт с-та МАИ – 4000 руб. 4) Предвидятся ещё кое-какие заказы.

Все такие заказы оформляются по трудовому соглашению с обязательством проделать работу в нерабочее время. Аренда вычислительной машины и всего прочего оговаривается в договоре. Договоры оформляются через НТЦ (Научно-технические Центры), а начальство требует, чтобы это шло через наш НТЦ (от нашего НИО), где председателем Лёня Лущин. И тогда прибыли будут оседать в нашем НИО, - они будут вложены на развитие производства. Конечно, никто не старается выполнять такие работы в нерабочее время. Как говорит мой друг, никто не согласится работать просто за оклад: «За оклад я согласен только давать указания, а работают пусть другие!»

Теперь опишу подробно. Начну с заказа для трубы Т-128.

В ЦАГИ есть одна талантливая женщина доктор технических наук Вера Нейланд. Я часто слышу рассказы о ней от Светы, с которой они вместе учились в МФТИ. В одной из заграничных поездок Вера договорилась с западными учёными о проведении испытаний для них в нашей лучшей трубе Т-128. В своё время эта Вера усовершенствовала трубу Т-128, исследовав, как улучшается поток, благодаря перфорации стенок рабочей части трубы.

Если труба окажется хорошей, то с Запада пойдут обильные заказы на испытания в ней, и тогда ЦАГИ начнёт процветать. Для проверки трубы американская фирма Boeing заказала продувку своей эталонной модели крыла. По результатам они будут судить о качестве трубы. А пока идёт подготовка к испытаниям. Во избежание аварии ещё до Нового года нам было поручено рассчитать эту модель на флаттер, - я об этом уже писал. А пока американцы предъявили дополнительные требования: дать сведения о равномерности потока в рабочей части.

Для измерения параметров потока в рабочем поле трубы ещё в 1977г был спроектирован и изготовлен координатник, это такая гребёнка с трубками Пито, закреплённая на 3-метровой штанге. Этот координатник был сделан чрезвычайно сложно, но без анализа динамической устойчивости. Поэтому он не был застрахован ни от флаттера, ни от других неприятных явлений аэроупругости. Неудивительно, что когда он впервые был задействован (это было несколько лет назад), его просто загнуло потоком и прижало гребёнкой к стенке трубы. С тех пор его усилили, но напуганные случившейся дивергенцией, обратились за помощью в наше НИО-19. За дивергенцию у нас отвечает Гена Амирьянц. Он, будучи весьма деловым человеком, организовал работу по исследованию явлений аэроупругости координатника на широкую ногу. Во временном трудовом коллективе (ВТК) по договору с А/О «Авиатест», директором которого является Вера Нейланд, и с которой мы формально связаны как с заказчиком, было привлечено 15 человек.