Владимир Буньков - Дневник научного работника

26 мая 1992 года, вторник.

Сегодня Эдуарда нет, - он на заводе Сухого. Вчера он сильно мёрз, т.к. утром в помещении оставался холод от той стужи, которая всех угнетала на прошлой неделе. Но сегодня он был бы счастлив, т.к., во-первых, на улице установилась летняя жара, а, во-вторых, в помещении также воцарилась жара, потому что включили на полную мощность батареи! По-видимому, до начальства дошли жалобы на холод.

Предстоят продувки большой модели Боинг, для которой всё обстоит гораздо хуже, чем это было для малой модели. Сергей просил меня уточнить исходные данные большой модели и возобновить расчёты. Особенно его волнует момент инерции обтекателя. Он ушёл в трубу, а я думаю, при чём тут момент инерции обтекателя? Ведь там ужасно слабая опора крепления тензовесов! Она – та же!

На обед я хожу в 12 час, а возвращаюсь с обеда в 12 50. Навстречу как обычно, идёт Костя Стрелков. Он сообщил тревожную весть. В Т-128 сделали пуск с наддувом, но без модели, - низкочастотные колебания, которые случились в позапрошлую пятницу, на этот раз не возникли. Нет тех ужасных колебаний в пустой трубе! «Значит, - подытожил Костя, - вибрации возникают от взаимодействия трубы с моделью?» Это был вопрос и утверждение. Да, действительно, ведь до сих пор не известна причина податливости всей подвески, которая в 7 раз слабее тензовесов. Хотя я равнодушен к такой огромной ценности, как труба, но в то же время я чувствую, что трубе грозит беда! Там в рабочей части что-то болтается, по-видимому, где-то развинтились болты. Или перфорированные стенки трубы входят в резонанс с моделью.

Если разрушится во время испытаний большая модель Боинг, которая весит 1720 кг, то, во-первых, это срыв американского заказа. Во-вторых, эту модель унесёт в трубу потоком со скоростью 1200 км/час, что может привести к разрушению компрессора. Такие случаи уже бывали в Т-128. Костя показывал мне следы в стальных стенах трубы от ударов сорвавшейся аэродинамической модели, - это были выбоины как от снаряда. Там позади рабочей части у поворота сделана защитная решётка, - её не пробьёт даже танк, но модель может!

Был долгий жаркий день, но он ещё не закончился. В 19 час позвонила клиентка Мария Николаевна с жалобой на телевизор: «Было сначала всё прекрасно. Передавали Литургию – яркие цвета… Но к вечеру постепенно становилось всё хуже. А теперь картинка совсем мутная». Я сел на велосипед и через 5 мин приехал к ней. М.Н. начала мне подробно рассказывать, но я её остановил, - я уже начал понимать, что ей просто хотелось поговорить с живым человеком. Я включил ТВ, чтобы убедиться своими глазами. Так и есть! Всё в порядке! «Разве это мутно?» – спрашиваю я её. «Ну, как же! Вы же сами видите!»

Тут я стал её успокаивать, что к вечеру у неё ослабевает зрение, давление… «Нет! Нет! Вот и внук смотрел мультфильм, и сказал, что мутно, - звони мастеру!» А я помню, что одному из её внуков 30 лет. Значит, есть ещё маленький? Нет, это и был тот, которому 30 лет. «Что же он любит мультики смотреть?» «Очень любит!» «Ну, значит, у него дома есть японский телевизор, и он привык к японскому качеству».

М.Н. настояла, чтобы я померил «те вольты, которые всё время падали», - она же целый день наблюдала это вместе со мной в субботу.

Я померил и показал ей: 11.86, - она успокоилась. Она отлично понимает, что 11.86 и +12 в – это одно и то же. Я стал догадываться, что недостаточную контрастность она воспринимает, как мутно. Я покрутил и сделал сначала хуже, а потом вернул в прежнее положение. Она обрадовалась, как стало хорошо.

27 мая 1992 года, среда.

Вернулся Эдуард с завода Сухого и рассказал, что проданная нами система КС2, оказалась для них практически бесполезной. Она очень сложна для пользования. Из всех заводских расчётчиков только двое овладели КС2 и могут ей пользоваться (и то с нашей помощью): это Тамара Юрченко из МАИ, и Ира Мизинова от Микояна.

Вчера, обсуждая со Светой диссертационные дела Мосунова, я пришёл к мысли, что не так важна диссертация, а важно описать теорию. Мы придумали систему, которой только мы и умеем пользоваться. В своё время так же обстояло дело с «Системой-4» (потом она преобразовалась в систему «Марс»), которой руководил Чубань. Кроме авторов никто не смог по ней что-либо рассчитать. Даже из четырёх авторов не все это могли: когда Таня Снисаренко (одна из четырёх) рассчитывала частоты «Бурана», она не смогла это сделать самостоятельно на «Молнии», и только на БЭСМ-6 у Ильюшина, где обосновались все остальные три автора, она это сделала.

Октай Мамедов рассказал о последних новостях из Т-128. Эти новости настолько тревожны, что, по-видимому, продувки большой модели придётся запретить. После каждой продувки из последней серии для малой модели выяснилось, что люфт в -механизме увеличивался до такой величины, что легко обнаруживался рукой. Малая модель болталась у основания на 4 мм. Начальник трубы Гусев, раньше уверенный в абсолютной жёсткости -механизма, теперь бегает с требованием устранить люфты…

Наконец-то выдали зарплату за апрель, а мне также и доплату за мартовский отпуск, так что на руки выдали рекордную для меня сумму 2269 руб. Но много ли это? До инфляции это соответствовало 100 руб Странный мир инфляции! 70 лет мы с презрением смотрели на западный мир, подверженный инфляции, а теперь попали сами в гораздо более жестокую инфляцию. А Гаврила Попов предсказывает, что следующий год будет ещё труднее.

Фаянцев обыграл Венедиктова, а тот заметил: «Выкрутился!»

28 мая 1992 года, четверг.

В трубе Т-128 тревожная ситуация. Два дня идёт установка большой модели Боинг в рабочей части, и столько же томится в ожидании Парышев и частотники, чтобы начать испытания. Серёжа уговорил меня рассчитать заранее подробно флаттерные характеристики большой модели и нарисовать графики в крупном масштабе.

Сейчас у рабочей части №5, которая выкачена из контура трубы в рядом находящийся зал, постоянно крутятся около 10-15 человек. Там и Вера Нейланд, там и главный конструктор трубы Н.К. Михайлов. Когда 10 дней назад я был в НИО-16, Михайлов вёл себя и выглядел как профессор. Он тогда прочёл мне целую лекцию о больших запасах жёсткости опоры тензовесов. Теперь ситуация в корне изменилась. Жёсткости не хватает, и непонятно, где слабости, почему опора в несколько раз слабее самих весов. А Михайлов теперь затерялся среди рабочих. На нём уже не белоснежная шёлковая рубашка, а рабочая блуза с засученными рукавами. Озабоченный вид и у наших коллег: Парышева и Алексеева. Серёжа думает, как бы во время продувки не прозевать начало флаттера и успеть аварийной кнопкой выключить трубу. А Паша думает, как бы не сломать тензовесы при возбуждении колебаний 500-килограммовым силовозбудителем. Оказывается, для этой задачи он здесь и поставлен. А иначе любой, в том числе Парышев, мог бы взять аппаратуру и трясти.