Федор Кедров - Советсткие ученые. Очерки и воспоминания

В 1926 году эти условия были получены аспирантом А. Н. Колмогоровым.

Андрей Николаевич и теперь считает теорию вероятностей главной своей специальностью, хотя областей математики, в которых он работал, можно насчитать добрых два десятка.

Но тогда они только начинались, их дороги в науке. Много работали. Серьезное в их работе легко уживалось с несерьезным. В шутку называли уравнения с частными производными «уравнениями с несчастными производными», такой специальный термин, как конечные разности, переиначивался в «разные конечности», а теория вероятностей—в «теорию неприятностей». Уж чего–чего, а юмора, как говорится, им было не занимать. И энтузиазма. И работоспособности. И жажды красоты. Искали стройность формы и внутренние закономерности в теориях — без них математика немыслима. Ведь что может доставить математику большее наслаждение, нежели открытие, что две вещи, которые ранее считали совершенно различными, оказываются математически идентичными?! По словам Анри Пуанкаре, математика есть искусство называть разные вещи одним и тем же именем…

«Лузитания» — не просто школа московских математиков. И это не только двадцатые годы. Она и сегодня есть, «Лузитания»! Она продолжается в делах многих математиков страны. В делах Колмогорова.

Из письма. «Мир полон удивительной красоты и благородства, которые вы должны открыть прежде всего сами. Нужно учиться видеть и слышать, готовиться к встрече с чудом.

Мне совсем не понравилось сказанное вами о нежелании быть «посредственностью». Слово «посредственность» с основанием употребляется лишь применительно к людям, имеющим чрезмерные по сравнению со своими «посредственными» возможностями претензии. В частности, в математике, особенно в прикладной, нужны теперь в очень большом числе работники среднего уровня. И лучше всего, если молодой человек, которому наша наука нравится, не задумывается о том, будет он «средним» или «выдающимся».

Колмогоров и Винер. Незадолго до начала Великой Отечественной войны А. Н. Колмогорову и А. Я. Хинчину за работы по теории вероятностей была присуждена Государственная премия.

А 23 июня 1941 года состоялось расширенное заседание Президиума Академии наук СССР. Принятое на нем решение кладет начало перестройке деятельности научных учреждений. Теперь главное — военная тематика: все силы, все знания — победе. Советские математики по заданию Главного артиллерийского управления армии ведут сложные работы в области баллистики и механики. Колмогоров, используя свои исследования по теории вероятностей, дает определение наивыгоднейшего рассеивания снарядов при стрельбе. Вот сколь важным оказался его выбор «чистой науки»!

Американский ученый Норберт Винер, один из создателей кибернетики, свидетельствовал:

«…Хинчин и Колмогоров, два наиболее видных русских специалиста по теории вероятностей, долгое время работали в той же области, что и я. Более двадцати лет мы наступали друг другу на пятки: то они доказывали теорему, которую я вот–вот готовился доказать, то мне удавалось орийти к финишу чуть–чуть раньше их».

В военные годы Винер исследует задачу движения самолета при зенитном обстреле. Позже она выльется в теорию прогнозирования, но американский ученый признается: «Когда я писал свою первую работу по теории прогнозирования, я не предполагал, что некоторые из основных математических идей этой статьи были уже опубликованы до меня. Но вскоре я обнаружил, что незадолго до второй мировой войны советский математик Колмогоров напечатал небольшую, но очень важную заметку, посвященную этой теме… У меня нет никакой уверенности в том, что Колмогоров не нашел также и известных мне возможностей применения этих методов… За последние двадцать–тридцать лет почти ни разу ни один из нас не опубликовал какой–нибудь работы, чтобы очень скоро не появилась тесно связанная с ней работа другого на ту же тему».

И еще одно признание Винера, которое он однажды сделал журналистам: «Вот уже в течение тридцати лет, когда я читаю труды академика Колмогорова, я чувствую, что это и мои мысли. Это всякий раз то, что я и сам хотел сказать».

А. Н. Колмогоров с учениками физико–математической школы

Ученый и ученики. Когда одного из молодых коллег Колмогорова спросили, какие чувства он испытывает по отношению к своему учителю, тот ответил: «Паническое уважение… Знаете, Андрей Николаевич одаривает нас таким количеством своих блестящих идей, что их хватило бы на сотни прекрасных разработок».

Замечательная закономерность: многие из учеников Колмогорова, обретая самостоятельность, начинали играть ведущую роль в избранном направлении исследований. И академик с гордостью подчеркивает, что наиболее дороги ему ученики, превзошедшие учителя в научных поисках.

Ну а сколько же всего учеников у Колмогорова? Понимая, что ждать в ответ точную цифру просто наивно, я все–таки не удержался и задал этот вопрос Колмогорову.

— Трудно сказать. Во всяком случае, на мое семидесятилетие вроде бы пришло никак не менее семидесяти учеников.

Это те, кто непосредственно работал с ним в той или иной области науки. Косвенных же его учеников много больше. Это — школьники.

Можно удивляться колмогоровскому подвижничеству, его способности одновременно заниматься — и небезуспешно! — сразу множеством дел: тут и руководство университетской лабораторией статистических методов исследования, и заботы о физико–математической школе–интернате, инициатором создания которой Андрей Николаевич являлся, и дела московского математического общества, и работа в редколлегиях «Кванта» — журнала для школьников и «Математики в школе» — методического журнала для учителей, и научная и преподавательская деятельность, и подготовка статей, брошюр, книг, учебников, и, наконец, бесчисленные выступления перед школьниками, студентами, учителями, коллегами–учеными. Откуда берется время?! Причем круг жизненных интересов отнюдь не замыкается чистой математикой, объединению отдельных разделов которой в одно целое он посвятил свою жизнь. Тут и философские проблемы, и история науки, и живопись, и литература, и музыка.

Есть особая примета человеческой неувядаемости. Интересуется ли имярек молодежью, волнуют ли его их проблемы? Если на это «нет времени», можно не сомневаться, что человек остановился в развитии, все, точка. И другая примета: как к тебе самому относится молодежь?

Колмогорова никогда не приходилось упрашивать выступить на студенческом диспуте, встретиться со школьниками на вечере. По сути дела, он всегда в окружении молодых. И снова тут взаимное обогащение. Его очень любят, к мнению всегда прислушиваются. Свою роль играет не только авторитет всемирно известного ученого, но и простота, внимание, духовная щедрость, которую он излучает.