Борис Ширяев - Никола Русский. Италия без Колизея (сборник)

– А вышло все-таки к лучшему! – отвечает жена. – Теперь старики к своему потомству едут, в Чили, те уж там ферму купили, доллары им шлют, выписали их. Позови-ка стариков, спроси, как их дела.

Афанасий Александрович сдержанно улыбается, а Лукерья Ивановна вся сияет. Мелкие морщинки, покрывающие ее круглое, по-старушечьи полное личико, так и танцуют.

– Бог не без милости, казак не без счастья! Все разрешения пришли. Уже паспорта нам выписывают, сегодня карточки с нас снимали…

– Слава Богу! – искренне говорим мы, – кончились ваши мытарства. Да и пора отдохнуть. Сколько вам годков, Афанасий Александрович?

– Мне 72, а супруге ровно 70 стукнуло. Внучка в Чили замуж уж вышла за тамошнего нашего казака. Вот как!

– Дай вам Бог правнуков увидеть!

– Повидаем, – бодрится дед, расправляя усы, – наша казачья кровь на завод крепка!

Через несколько дней мы опять, как всегда в тот же час, снова встретили наших старичков. Афанасий Александрович улыбался, но как-то смущенно, Лукерья Ивановна была явно в грустях.

– Что случилось? Опять задержка?

– Вроде, как будто, и так…, – мнется Афанасий Александрович, – дополнительные документы требуются.

– А их нет?

– В том то и беда. И не было.

– Метрик, наверное? Это не беда. Нужно пятерых лжесвидетелей нанять и муниципио выдаст. Лжесвидетели у нас дешевы, такса – 200 лир. За полторы тысячи всё дело справите, а для срочности лучше еще чиновнику полтысченки дайте. В демократиях это просто!

– Метрики у нас есть. Сохранили. А вот свидетельство о браке требуют. Кто ж его в наше время брал? Оказывается, без него нельзя.

– Да-а. Это хуже, – сочувственно тяну я, – муниципио такого не выдаст… А с ировскими чиновниками не говорили «по душам»? Ведь пара-другая долларов у вас найдется? Скупиться в этом случае не нужно.

– Не знаю я этого, что ли? Говорил. И за совет дал. Выходит одно только средство…

– Ну, и cлава Богу! Какое?

– Ожениться нам со старухой наново, – смущенно отвечает Афанасий Александрович, – вот оно какое дело.

– Что ж поделаешь? Бог простит, – муниципио зарегистрирует, – утешаю я его, – сербский батюшка перевенчает, он человек понимающий, сам Ди-Пи…

– Я тоже так думаю, да вот она…, – кивает старик на жену.

– Стыда-то, стыда-то сколько, – утирает она слезы чистеньким, свернутым, как салфетка, платочком, – на старости лет…

– А вы договоритесь с батюшкой, чтобы пораньше повенчал, когда спят еще в кампо… Без огласки…

Наутро, когда мы с женой шли в столовку пить кофе, пока она не набита нашей разноплеменной дипийской толпой, на пустой еще площади лагеря нам встретились наши старики. Они шли так же тихо и степенно, рядышком, прифранченные, чинные и… радостно смущенные.

– Ну? – кинулся я к ним, – всё слава Богу? Повенчались?

– Слава Богу. Всё тихо обошлось. Без наглядности… батюшка двери в церкви запер, а свидетели потом распишутся. Без срамоты, слава Тебе Господи!

– Что ж, – несколько растерялся я, – значит… имею честь поздравить с законным браком и пожелать вам… – я снова замялся. Чего ж можно пожелать этим «новобрачным», кроме мирной и тихой христианской кончины? Но жена выручила меня с чисто женским тактом.

– Ах, какое на вас хорошенькое платьице, Лукерья Ивановна! Светленькое и фасончик модный. Откуда оно? ИРО дало? Новенькое!

– Разве ИРО такое даст? – расцвела разом «новобрачная», – это я от внученьки вчера получила. Она первенького своего родила… мальчика, правнучка мне, – любовно погладила она платье, – так, будто как бы от него.

– Пиши рассказ, пиши тотчас рассказ, – затрясла мой рукав жена, когда «новобрачные» чинно проследовали далее, – какая тема-то!

– Да, ведь никто не поверит такой теме, – покачал я головой, – невозможна она в жизни! Перевенчать наново семидесятилетних супругов при наличии правнука к тому же! Этого ни Гофман, ни Эдгар По в самом жесточайшем запойном бреду не смогли бы выдумать. Невозможно!

– А вот самые обыкновенные демократические чиновники выдумали, – возражает мне жена, – значит возможно и… жизненно в наши дни. Пиши!

[А. Алымов]

«Наша страна», № 86,

Буэнос-Айрес, 8 сентября 1951 г.

Кто только не писал о Рождественском Деде!

Перечислить всех таких авторов нет никакой возможности. Эту чрезвычайно популярную личность изображали во всех странах, во всех видах и под множеством различных имен. Но беда в том, что все авторы писали о Рождественском Деде с чужих слов и поэтому нередко уклонялись от истины. Никто из великих и невеликих писателей, сам лично ремеслом Рождественского Деда не занимался.

А вот мне довелось! Да, дорогие читатели, в числе множества моих подсоветских, подИРОвских и прочих профессий значится и такая. Поэтому я и пишу сейчас не рассказ, не очерк, а скорее мемуары или даже нечто вроде социологического исследования этой специальности.

Задумался ли кто-нибудь из литераторов над вредностью и даже опасностью работы Рождественского Деда? Над его национальным происхождением и расовыми чертами? Над его политическими убеждениями, наконец?

Никто. Никто не потрудился, как говорится, рассечь его в этом аспекте.

А между тем, материала для этого исследования достаточно. В Англии, например, этот почтенный труженик, в силу славных британских традиций, визитирует своих клиентов, неуклонно пролезая сквозь каминные трубы. Каково ему в столь почтенном возрасте заниматься подобной эквилибристикой! В Швеции он путешествует всегда в самые злейшие метели. Тоже приятного мало. В Калифорнии, по свидетельству столь солидного знатока, как Брет-Гардт [64], Рождественский Дед получает иногда по паре пуль в оба плеча. В Старой Сербии… ну, о трагизме его работы в этой стране я сообщу в конце рассказа.

Итак, мне довелось стать Рождественским Дедом пару лет назад в лагере ИРО Баньоли, на берегу зеркального Неаполитанского залива. Влип я в эту историю по своему крайнему легкомыслию. Каюсь! Ну, ничего, бывает и хуже!

Началось, как всегда, с пустяка. В первых числах декабря приходят ко мне приятели.

– Так и так, – говорят, – напиши детскую пьеску к празднику, чтобы наши ребятишки поразвлеклись, не всё же тебе липовые анкеты в банановые страны сочинять.

– Что ж, – отвечаю, – можно.

Это верно, не всегда же врать, надо когда-нибудь и правду сказать. А ребятишки у нас хорошие, российские всевозможных самостийностей, с отделением и без отделения: и великие карачаи [65]есть, и кривичи имеются, сано-донских скифосарматов сколько хочешь, а иногда даже и русские попадаются. Материал богатый. Ладно, сварганю пьеску по методу АБН.

– Как это? – спрашивают.

– Очень просто. Разузнаю у ребят, кто в какую дудку может дуть, самоопределю их в соответствующих направлениях и получится целая программа. Сделаю! Образцы для такой работы имеются.