Анатолий Фоменко - Как было на самом деле. Каждая история желает быть рассказанной

Удостоен Государственной Премии РФ в области математики, рис. 3.144, совместно с профессором мехмата МГУ А. С. Мищенко. Премию нам вручали в Доме Правительства, так называемом Белом Доме. Это событие мы отметили потом у нас дома, рис. 3.145, рис. 3.146, рис. 3.147, рис. 3.148.

Рис. 3.144. Вручение А. Т. Фоменко Государственной Премии РФ. 1996 год.

Рис. 3.145. Т. Н. Фоменко и В. А. Садовничий. 1998 год.

Рис. 3.146. Валерий Васильевич Козлов, Зоя Павловна Козлова, Татьяна Михайловна Мищенко, Александр Сергеевич Мищенко у нас дома. 1996 год.

Рис. 3.147. Академики: Виктор Антонович Садовничий, Сергей Михайлович Никольский, Игорь Ростиславович Шафаревич у нас дома. 1998 год.

Рис. 3.148. Академики: С. М. Никольский и И. Р. Шафаревич у нас дома. 1998 год.

Два раздосадованных академика – С. П. Новиков и В. И. Арнольд – пытались помешать награждению меня и А. С. Мищенко (кстати, А. С. Мищенко – один из лучших учеников С. П. Новикова, скорее всего, даже самый лучший). В частности, во время обсуждения наших математических работ, представленных на Государственную Премию РФ, на заседании Ученого Совета математического института им. В. А. Стеклова, было зачитано большое обращение С. П. Новикова к Совету. Сам он отсутствовал, и вместо него текст письма, по его поручению, громко и выразительно зачитал Е. В. Щепин. С. П. Новиков голословно обвинял наши работы «в ничтожности». Я кратко ответил, пояснил Совету, что все эти общие слова никакого отношения к научному содержанию наших работ не имеют. Потом было несколько выступлений членов Совета в нашу пользу. В частности, очень положительно высказался академик Д. В. Аносов, подчеркнув, что мои пионерские работы открыли совершенно новую область геометрии и динамических систем. В итоге Ученый Совет института им. В. А. Стеклова единогласно проголосовал за представление наших работ на Премию. Кстати, Аносов и в дальнейшем активно интересовался нашими результатами в области топологической классификации интегрируемых систем. Вообще, мы с ним неоднократно обсуждали самые разные научные темы.

Потом, уже непосредственно перед голосованием в государственном Комитете по премии, Новиков и Арнольд напористо попытались еще раз, уже в кулуарах, помешать положительному решению, несмотря на блестящие отзывы, данные на наши исследования несколькими ведущими экспертами по этой тематике. В тот момент, перед голосованием, нас поддержали, в частности, академики В. П. Маслов, В. С. Владимиров. При этом В. П. Маслов высоко оценил открытые мною инварианты интегрируемых систем (они потом стали называться инвариантами Фоменко и инвариантами Фоменко-Цишанга). Одна из интересных и важных задач, над которой работал Маслов, получила потом свое решение в его эффектных исследованиях с А. И. Шафаревичем, как раз при помощи инвариантов (графов) Фоменко.

Кроме того, в разное время, в том числе и в связи с выпадами против меня С. П. Новикова и В. И. Арнольда, меня активно поддерживали академики В. А. Садовничий, С. М. Никольский, И. Р. Шафаревич, А. Г. Витушкин, Ю. В. Прохоров, член-корреспондент О. Б. Лупанов (потом академик), член-корреспондент С. В. Яблонский, член-корреспондент А. И. Кострикин и многие другие. Всем им глубоко благодарен.

Через некоторое время один из выдающихся ученых, входивших в то время в Пленум Комитета по присуждению Госпремии РФ, рассказал мне о борьбе, развернувшейся вокруг нашей работы. Вся эта история потом вышла наружу и стала достаточно известной, ее обсуждали в научной среде. Подробности мне стали известны, в том числе, и из окружения академика физика А. М. Балдина. Оказывается, наряду с безусловно положительными отзывами, в Комитет поступило исключительно резкое письмо С. П. Новикова, в котором он вновь попытался обвинить наши исследования «в ничтожности». Это письмо, по настоянию президента РАН Ю. С. Осипова, было вслух прочитано на заседании Пленума Комитета. Надо сказать, что в состав Пленума входят ученые разных специальностей – математики, физики, медики… всего было не менее ста пятидесяти человек. Письмо Новикова зачитывал Маслов. Когда отрицательное письмо Новикова стали зачитывать, из зала прозвучали вопросы: «А зачем Вы это нам читаете? Ведь секция математики уже изучила вопрос и проголосовала положительно. Мы доверяем секции. А если на Пленуме начать зачитывать какие-то новые претензии к тем или иным работам, это растянется до бесконечности». Но тут поднялся Осипов – Президент Академии Наук, и сказал: «Я настоятельно прошу Вас выслушать самым внимательным образом этот отзыв». Тем самым, он фактически выступил против работы Фоменко и Мищенко. Отзыв был прочитан Масловым до конца, полностью.

В ответ прозвучали комментарии на заявление Новикова. В конце концов, было учтено положительное мнение о наших исследованиях, разделявшееся, как было отмечено, также несколькими выдающимися зарубежными математиками. Прозвучало даже резко отрицательное мнение о Новикове одного из членов Пленума, – а именно, известного физика, академика Александра Михайловича Балдина, директора Лаборатории высоких энергий Объединённого института ядерных исследований, – что это уже далеко не первый случай, когда Новиков пытается голословными обвинениями, причем в скандальной форме, бросить тень на работы крупных ученых. В своем резком выступлении А. М. Балдин сформулировал вывод так: «Новиков – клеветник, и он осужден Академией, как клеветник». В итоге, Пленум Комитета четко поддержал нашу работу и присудил Государственную Премию.

Здесь уместно добавить следующее. Мы с Мищенко неоднократно и плодотворно работали вместе. В результате сделали несколько важных математических работ. Несколько раз и подолгу вели совместные спец-семинары на мехмате. При этом, надо сказать, наши характеры, мировоззрение и поведение весьма сильно отличаются, и иногда между нами вспыхивали разногласия и конфликты, порой довольно резкие, как по работе, так и в разных других вопросах, так сказать, «по жизни». Однако мы всегда старались (и нам это удавалось), чтобы это не влияло на нашу совместную научную деятельность. А теперь вернемся к выступлениям Новикова против нас.