Анатолий Фоменко - Как было на самом деле. Каждая история желает быть рассказанной

– Нет.

Воцарилась тишина. Подождав несколько минут, я встал и неторопливо вышел из комнаты. Что́ там говорилось дальше – не знаю.

Текст постановления Бюро мне потом не вручили, хотя я поинтересовался как им, так и полным списком присутствовавших, а также тезисами их выступлений. Но этих материалов мне тоже почему-то не дали. А специально заниматься их розыском и требовать дальше я не стал. Потом мне объясняли, что это заседание нашего Бюро состоялось по рекомендации академика Ю. С. Осипова и некоторых членов Президиума РАН. Не знаю точно – так ли это. Сам Ю. С. Осипов мне об этом ничего не говорил, хотя на другие темы мы с ним неоднократно беседовали. Тему Новой Хронологии я с ним никогда не затрагивал. Он интересовался моей графикой и живописью (и сам не раз говорил мне об этом), а тему хронологии старательно обходил.

Каковы были мотивы такого критического отношения некоторых моих коллег-математиков, а также почему от меня лукаво скрыли повестку заседания Бюро, не предупредили заранее? Ответа не знаю. Впрочем, упомянутый выше И. А. Лавров сказал мне, что не хотели конфликтовать с возмущенными историками внутри нашей Академии. Вникать же подробно в суть моих исследований у некоторых моих коллег «не было времени». У всех, дескать, и без того много своих забот. Вот и решили нажать на меня, чтобы «не сеял смуту».

Кстати, кое-кто из моих «оппонентов» объяснял свои нападки так. Мол, против тебя лично мы абсолютно ничего не имеем. Как говорится, «ничего личного, только бизнес». А вот твои неправильные исследования категорически осуждаем и будем с ними упорно бороться. Упомянутый выше Павлов потом при встречах со мной подчеркнуто вежливо и доброжелательно здоровался, раскланивался. Потом со мной подчеркнуто вежливо и улыбчиво здоровался и Арнольд. Аналогично раскланивались и Янин, Карпов, Новиков. То есть широко публично, в выступлениях, в печати и вообще в средствах массовой информации они меня клеймили и шельмовали, а при беглых встречах в коридоре, наедине, любезно (иногда с улыбкой) желали крепкого здоровья.

После того, как рассказы об этом уникальном заседании Бюро Отделения Математики распространились по нашей Академии, многие ученые открыто высказывали мне свою поддержку. В том числе и публично и неоднократно. Например, Гусейнов Абдусалам Абдулкеримович – известный философ, академик РАН, директор института философии РАН.

А вот «Отчет о годичном собрании РАН». Вестник Российской Академии Наук, август 1998, т. 68, № 8, МАИК «Наука». На стр. 683, в Отчете о собрании, сообщено о попытке одного из академиков РАН (имелся в виду Новиков, см. об этом ниже) организовать осуждение Общим собранием РАН трудов «академика А. Т. Фоменко, в которых пересматривается общепринятая периодизация истории. Однако Общее собрание не сочло нужным обсуждать этот вопрос».

Речь тут идет вот о чем. Перед годичным собранием РАН мне стало известно, что академик Новиков направил письмо (фактически донос с требованием «оргвыводов») президенту РАН академику Осипову, в котором осуждал мои работы по хронологии и требовал санкций. Далее, Новиков потребовал, чтобы Осипов публично зачитал письмо на Общем Собрании. Сначала, как говорили в кулуарах (и передали мне), Осипов всячески уклонялся. Однако на него было организовано большое давление со стороны академиков Новикова, Арнольда, Гинзбурга и Круглякова. Последний, кстати, был председателем так называемой комиссии по борьбе со лженаукой при Президиуме РАН. Многие называли эту комиссию инквизиционной. Как мне потом передали, перечисленные академики угрожали Осипову публичным скандалом на Общем Собрании, если тот откажется вслух зачитать письмо-донос Новикова. В итоге Осипов был вынужден согласиться.

Далее происходило следующее. На Общем Собрании Академии, после основных запланированных ранее выступлений, Осипов сообщил, что к нему поступило письмо академика Новикова по поводу академика Фоменко и сейчас он его огласит. Громко зачитывает письмо. Микрофоны и динамики в огромном зале Академии хорошие, слова Осипова прекрасно слышны. В зале масса народу – около тысячи человек – члены Академии, гости, пресса, телевидение и т. д. Текст письма Новикова довольно грубый и требующий осуждения моих работ академическим сообществом. Я сидел недалеко от Президиума, хорошо видел и слышал Осипова. Он читал письмо громко и четко. Вообще, вся эта процедура противоречила многолетним традициям Академии Наук. Мне об этом потом говорили старшие коллеги. Тоже не помню другого случая, чтобы на Общем Собрании Президент Академии лично зачитывал бы категорическое осуждение одного из действительных членов Академии Наук. Кстати, совершенно бездоказательное.

Затем на трибуну поднялся историк академик А. А. Фурсенко. Он также обрушился на Фоменко, гневно осуждая его исследования по хронологии. Тоже было видно, что наших книг не читал и суть дела не понимает.

Затем слово взял академик Л. Д. Фаддеев, как академик-секретарь Отделения Математики. Он дал краткий комментарий – в общем, надо сказать, нейтральный и даже положительный для меня. Сообщил, в частности, что Фоменко и Новиков являются соавторами известного трехтомного учебника «Современная Геометрия», заслужившего широкую популярность в среде математиков и физиков. О моих исследованиях по хронологии Фаддеев умолчал.

Тогда я решил попросить слова. Понимал, что выйти на трибуну мне вряд ли позволят, поскольку я не обращался заранее с заявкой до начала заседания. У нас принято просить сло́ва заранее. Поэтому поднялся со своего места в партере и подошел к одному из микрофонов, стоявших в проходах Актового зала, непосредственно перед столом Президиума, буквально в нескольких метрах. Несколько минут меня упорно «не замечали» из Президиума. Хотя весь зал – около тысячи человек – прекрасно видел, что я прошу слова. Наконец, «меня заметили» и включили микрофон. Я был краток. Сообщил, что нападки Новикова не имеют никакого отношения к науке и объясняются, вероятно, тем, что в 1992 году мне предложили в МГУ восстановить кафедру дифференциальной геометрии, на которую перешло несколько математиков с кафедры Новикова. Хотя при этом ни одной ставки с кафедры Новикова взято не было, поскольку для новой кафедры руководство МГУ выделило новые ставки. Вот подлинная причина нынешнего агрессивного поведения Сергея Петровича.

Далее я процитировал прежнее весьма положительное мнение Новикова о моих математических работах, когда он представлял их на Премию Президиума РАН, а потом активно рекомендовал меня к избранию в академики РАН, см. выше раздел о 1991 годе. На это Фаддеев, еще стоявший в это время на сцене Актового зала, сказал, что научные мнения могут меняться. Дескать, раньше Новиков хвалил Ваши работы по математике, а теперь он их осуждает, а заодно и Ваши работы по хронологии. Я не стал спорить и сел на место. Осипов сказал несколько общих слов и прервал дискуссию на эту тему. В перерыве заседания ко мне подошли несколько академиков и член-корреспондентов из самых разных Отделений. Выразили мне поддержку. Некоторые сказали, что на ум сразу приходит аналогия с попыткой разгромить генетику, когда Лысенко и его коллеги обрушились на новое научное направление в биологии. Говорили также, что не припомнят в долгой истории Академии Наук таких оголтелых публичных нападок на члена Академии из-за его научных исследований.