Михаил Погодин - Генерал Ермолов. Сражения и победы легендарного солдата империи, героя Эйлау и Бородина и безжалостного покорителя Кавказа

«Господину генерал-майору и кавалеру князю Мадатову

Рапорт вашего сиятельства о выступлении с отрядом за реку Самур получил. Когда сберется пехота и артиллерия, долженствующие в отряд ваш поступить в скором времени, вы, остановись в Кюрагском округе и наблюдая дорогу в Табасаран, соберите сведения о движении Ших-Али-хана, который, как известно мне достовернейшим образом, настоятельно требовал от акушинцев идти на Кубинскую провинцию, обещая им, что приверженные ему люди облегчат успех предприятия. Происшедшая тогда между акушинцами ссора и убийство остановили исполнение намерения, но как многие весьма были согласны с оным, то легко ожидать возможно, что, узнав о прибытии вашем с войском, а паче неподалеку от Табасарана, где живет мошенник Абдул-бек Герсинский, зять Ших-Али-хана, сей последний соберет шайку разбойников. В таком случае ваше сиятельство стараться будете выманить их на чистые места и истребить превосходством вашей конницы.

Если же акушинцы возьмут участие в предприятиях Ших-Али-хана, то могут они иметь большие силы, и тогда, по достоверным известиям, каковые можно иметь чрез Аслан-хана Кюринского, вам надобно с большею осмотрительностью расположить ваши действия, всегда согласуя оные с главнейшею целью, которая в том состоит, чтобы до общего движения, осенью, охранить спокойствие Кубинской провинции и не допустить неприятеля ворваться в оную.

Если бы случилось, что акушинцы пришлют к вам письмо или людей для переговоров, принимая ласково, вы скажите им, что от начальства воспрещено вам входить в их земли и делать им зло; но если они, сопровождая Ших-Али-хана или других, желающих делать вред русским, вступят на земли наши, вы должны разуметь их неприятелями. Письменно не давайте им никаких обещаний, отзываясь, что испросите моего на то разрешения. От генерал-майора барона Вреде узнаете людей, нам верных в Табасаране, которым, в случае действий, давать защиту и войска ваши воздерживать от утеснения их. Вообще прошу ваше сиятельство иметь в виду, что единодушное действие с начальствующим в провинции даст вам лишние средства к исполнению поручения. В рассуждении Эмир-Гамзы и брата его вы снесетесь с генерал-майором бароном Вреде, который имеет на сей предмет наставление.

Уцмий Карадакайдагский не упустит вступить с вами в сношение, ибо он всеми пользуется случаями оказать нам преданность, когда то не стоит ему ни труда, ни малейших пожертвований и когда надеется он, ничего более в пользу нашу не делая, сохранить к себе доверенность неприятелей наших. Ему вы, как человек посторонний, откровенно будете говорить, что не таким, как его, поведением доказывается верность государю и что того не довольно, чтоб явно не участвовать в намерениях неприятелей, но должно верноподданному быть явно против оных.

О важных происшествиях давайте мне знать, от меня будете получать нужные, по обстоятельствам, предписания.

Генерал Ермолов ».

«Господину генерал-майору и кавалеру князю Мадатову

Не находя нужным делать повторения прежних моих предписаний, зная, сколько ваше сиятельство верно исполните оные, скажу только вам о здешних происшествиях.

Мошенник, аварский хан, возмущает окрестные горские народы, обещая сим легковерным, едва, по глупости своей, уподобляющимся людям, что он истребить нас может. Чеченцы пришли уже, в небольших силах, и, в ожидании прибытия других, укрываются в лесах, неподалеку; лезгины не все еще в собрании. Мошенник рассевает слухи, что многие народы идут с ним для освобождения веры, но, вместо того, и то не весьма большое число, которое успел он обмануть, идет не с большою охотой.

Не думаю, однако же, чтобы мошенник снискал столько доверенности, чтобы под начальством его стали они драться с нами, или если некоторые и могут столько быть глупы, то, по обыкновенному порядку, бежит он прежде всех. Большая часть людей, коих он ведет, не видывали еще русских и не знают силы их оружия. Одну можем мы испытать неприятность, что мошенники сии, струся, лишат нас возможности наказать их и леса повсюду в окрестности скроют подлое их бегство.

Большая часть селений, принадлежащих андреевским владельцам, в заговоре с лезгинцами и дали мошеннику Султан-Ахмет-хану присягу, что будут исполнять его волю.

Послезавтра один из полков, идущих из России, будет сюда в лагерь.

Генерал Ермолов.

15 августа 1819 г. Андрей».

«Господину генерал-майору и кавалеру князю Мадатову

Получив рапорт вашего сиятельства, поздравляю вас с успехом. Вы все то сделали, чего только мог я желать и что, знаю я, не так легко было исполнить. Разбитие Абдул-бека должно необходимо иметь хорошее влияние на все наши дела, ибо увидят неприятели, что, употребляя войск наших в действие, под благоразумным начальством вашим и самые жители сей страны сражаются храбро. Зная отличную хорошо всегда службу вашу, возлагая на вас поручение, я знал уже и самые следствия, и мне остается только предложить вам в совет, чтобы вы имели в виду, сколько коварны окружающие вас неприятели.

По окончании столь счастливой экспедиции и покорении столько быстром всего Табасарана вам нужно будет приблизиться к Дербенту, ибо по трудности пути неудобно вам иметь продовольствие в отдалении от оного.

Поручив верным людям управление Табасараном, нельзя не надеяться, чтобы, для собственной пользы, не употребляли они всех средств для защиты оного. Впрочем, еще некоторое время, и ваше сиятельство должны находиться поблизости, и одна боязнь присутствия вашего положит границы дерзости Абдул-бека: разве Ших-Али-хан сыщет помощь акушинцев, но в таком случае вы вправе послать им сказать, чтоб они не в принадлежащие им дела не мешались, ибо войска российские не идут на их владения, и потому не должны они брать участия в делах их неприятелей.

Государю императору донесу я обстоятельно о действиях ваших. 22 августа 1819 г. Андрей».

«Целую тебя, любезный мой Мадатов, и поздравляю с успехом. Ты предпринял дело смелое и кончил славно!

Весьма хорошо, что сие произошло в самое то время, когда дагестанская каналья делает против нас заговор и присягу. Теперь не время помышлять им об истреблении неверных, надобно думать о собственной защите.

Некоторое время должен я, любезный князь Валериан Григорьевич, стеснить твою деятельность, но сего требуют обстоятельства. Потерпи немного, не далеки случаи, где службе царя нашего полезна будет храбрость твоя и усердие.

Если бы мог я столько положиться на каждого из моих товарищей, то не так было бы мне трудно, ибо ты не менее каждого делаешь по должности и не мало еще сделаешь по дружбе ко мне и давней свычке.