Эндрю Мортон - Диана. Ее истинная история

В этот период Диана думала только о том, чтобы выжить, и у нее не было сил затевать коренные преобразования управленческих структур при дворе принца Уэльского. Впрочем, она не боялась признать свою вину, когда было что признавать. Диана, например, не отрицала, что была резка с Джеймсом Уайтэкером — за что газеты злорадно обозвали ее «котенком, вообразившим себя львом». Диана сказала ему в сердцах: «Вы должны понять, что я не несу никакой ответственности за увольнения. Не в моей власти увольнять людей». Поводом для инцидента послужила отставка Эдуарда Эйдина, личного секретаря принца Чарльза, принадлежащего к древнему роду, который верой и правдой служил монархии, начиная с короля Георга V.

Как раз с Эдуардом у нее складывались самые дружеские отношения. Многих из его протеже она приняла в качестве своих придворных дам. Со своей стороны, Диане очень хотелось женить старого холостяка, и она усердно выполняла роль свахи, знакомя Эдуарда с незамужними девицами.

Когда уволился Стивен Барри, преданный камердинер Чарльза, опять все свалили на Диану. А ведь он сам говорил ей, что подумывает об отставке — еще во время медового месяца в Средиземном море, когда они сидели на палубе, любуясь ярким закатом. Несколько лет спустя Стивен умер от СПИДа. А тогда Диана с грустью подумала, что его отставка наверняка вызовет кривотолки — так же, как и уход телохранителя принца — Джона Мак-Лина и некоторых других сотрудников, служивших принцу до его женитьбы. Возможно, эти люди сочли, что раз принц пристроен в «надежные руки», можно с чистой совестью удалиться.

В первые годы замужества, когда Диана осваивала трудную роль супруги наследника престола, судьба несколько раз посылала ей испытания, из которых она выходила с честью и с надеждой, что сумеет быть полезной королевскому дому и своей стране. Ее дебют в качестве представительницы королевского семейства совпал с трагическими обстоятельствами. В сентябре 1982 года принцесса Монако Грэйс погибла в автомобильной катастрофе, и Диана решила во что бы то ни стало присутствовать на похоронах. Она хотела почтить память женщины, которая проявила чуткость и доброту, поддержав невесту принца на ее первом балу восемнадцать месяцев назад. Кроме того, Диана чувствовала своего рода солидарность с принцессой Грзйс, которая, подобно ей самой, вошла в королевскую семью извне, не будучи королевской крови. Сначала она обсудила свое намерение с мужем. Чарльз воспринял новость без особого энтузиазма и сказал, что нужно получить разрешение королевы. Диана обратилась в письменной форме к личному секретарю королевы (так было принято при дворе). Тот ответил отрицательно, объяснив, что Диана заняла свой пост совсем недавно и не имеет достаточно опыта. Диана не смирилась: речь шла о вопросе, которому она придавала принципиальное значение. Она написала письмо непосредственно королеве, которая дала согласие на поездку. Диана впервые отправилась за границу одна в качестве официальной представительницы королевского дома и сумела оправдать доверие. Похороны — мрачная церемония, которая одних отпугивает, а других располагает к мелодраматизму. По общему признанию, Диана вела себя в трудных обстоятельствах с редким достоинством, что особо отмечалось в прессе.

Вскоре после «боевого крещения» на горизонте появились новые проблемы. Принц Уэльский с супругой получили приглашение от правительства Австралии посетить страну с официальным визитом. Принц Уильям еще не начал ходить, и в газетах было много споров: как это Диане удалось уговорить королеву отпустить малыша в дальнюю дорогу. Однако королева тут была вообще ни при чем. Дело в том, что премьер-министр Австралии Малькольм Фрезер сам проявил инициативу и послал письмо, в котором заверил молодых родителей, что вполне понимает их проблемы и потому предлагает взять маленького сына с собой. До этого письма они уже практически смирились с мыслью, что придется оставить сына дома на четыре недели. Благодаря предупредительности Фрезера, принц и принцесса смогли продлить австралийское турне еще на две недели и посетили Новую Зеландию.

Во время визита принц Уильям вместе с няней Барбарой Барнз находились в обширном поместье под надежной защитой специально отобранных телохранителей. Хотя родители виделись с сыном лишь во время недолгих перерывов в предельно насыщенной программе, Диана была рада и этому. Кроме того, каждое свидание служило благодарной темой для разговоров: родители с радостью замечали, как он растет, меняется, и потом долго вспоминали и обсуждали эти изменения.

Австралийское турне стало для Дианы экзаменом на выносливость. Принца и принцессу встречали так горячо, с таким воодушевлением, с каким ей впоследствии редко приходилось сталкиваться. Из 17 миллионов жителей страны около одного миллиона наиболее ярых почитателей переезжали из города в город по всему маршруту следования высоких гостей. Восторг толпы граничил иногда с истерией. В Бризбейне ажиотаж достиг точки кипения. Трехсоттысячная толпа заполнила центр города, и достаточно было привести в движение эту массу, чтобы люди передавили друг друга. Ни сам принц, ни его придворные никогда еще не видели такого восторженного приема.

Первые дни было особенно трудно: изматывающие перелеты, нервное напряжение, приступы булимии… После первого официального посещения авиационного училища Элис-Спрингз-Скул Диана разрыдалась, оставшись наедине со своей придворной дамой Анной Бекуит-Смит. Ей так хотелось увидеть Уильяма, хотелось домой, хотелось бежать куда глаза глядят, лишь бы подальше от этого места. Даже Анна, зрелая 29-летняя женщина, была совершенно разбитой. Сама Диана чувствовала себя как ребенок, которого учат плавать, бросив в воду на большой глубине: либо плыви, либо пойдешь ко дну. Она поднатужилась и — выплыла.

Диана, естественно, смотрела на мужа, как на советчика и руководителя, однако, реакция общественности и средств массовой информации отнюдь не способствовала взаимопониманию между супругами. Как и в Уэльсе, толпы собравшихся на улице не скрывали разочарования, если принц Чарльз выходил на прогулку без жены. Ее фотографии не сходили с первых страниц газет и журнальных обложек. Чарльзу ничего не оставалось, как подбирать букеты, брошенные к ее ногам. То же самое было, когда они ездили с трехнедельным визитом в Канаду в том же году. Один из бывших придворных принца Чарльза комментировал это следующим образом: «Он никак не ожидал подобной реакции. В конце концов, именно он был принцем Уэльским. Он выходил из машины — и толпа стонала от разочарования. Это не могло не задевать его самолюбия и в конце концов он стал ревновать. Со временем их поездки вдвоем стали походить на совместные турне двух конкурирующих поп-звезд. Увы, дух соперничества в немалой степени способствовал тому, что в настоящее время они участвуют в официальных мероприятиях порознь».