Борис Вронский - На Золотой Колыме. Воспоминания геолога

В марте 1932 года она с очередным оленьим транспортом, вместе с отбывающими в отпуск работниками экспедиции Цареградского покинула Среднекан и отправилась обратно.

В конце апреля 1932 года с устья Среднекана в верховья Колымы выехали три полевые партии. Одну, Нелькобинскую, возглавлял я, вторую, Тенькинскую, — Н. Г. Котов, третью, Бёрёлёхскую, — Е. Т. Шаталов. Снабжены мы были из рук вон плохо. Дальстрой был только что организован, и мы на глубокой периферии, в 500 километрах от Нагаева, пока не чувствовали влияния этой организации, призванной преобразовать лицо края.

В начале апреля на Среднекан приехал начальник Дальстроя Эдуард Петрович Берзин. В тот же вечер он устроил общее собрание инженерно-технических работников. В маленькой, до отказа заполненной конторе приискового управления негде было повернуться. Около стола выделялась почти на голову выше остальных атлетическая фигура Берзина. Он был одет в военную форму, на груди алел орден Боевого Красного Знамени.

Это был человек больших дел и интересной биографии. Латыш по национальности, Эдуард Петрович, учившийся в одной из художественных школ Мюнхена, в начале войны был призван в царскую армию. К концу войны он в чине младшего офицера сразу и безоговорочно примкнул к революции. В начале гражданской войны он командовал отрядом латышских стрелков.

В 1918 году Берзину выпала высокая честь охранять со своими стрелками Кремль. Это были тревожные дни, когда против молодой, еще не окрепшей Советской власти плелись нити многочисленных заговоров и делались неоднократные попытки свергнуть большевистское правительство. Положение молодой Советской республики тогда было исключительно тяжелым. И вот враги решили нанести сокрушающий удар — захватить в свои руки Ленина и других видных членов большевистского правительства. Это был так называемый заговор Локкарта-Рейли.

Военный атташе английского правительства Локкарт и английский шпион-разведчик высшего класса Сидней Рейли разработали план захвата и убийства Владимира Ильича. В соответствии с этим планом заговорщики предприняли попытку связаться с охраной Кремля. Почуяв «запах» плетущихся вокруг интриг, Берзин решил «клюнуть» на удочку. Действовать надо было умело и осторожно. Враг был слишком хитер, и малейшая оплошность могла его спугнуть.

Берзин включился в опасную игру. Он дал согласие на участие в заговоре, прошел длительную проверку со стороны Локкарта и Рейли и вошел к ним в доверие. Убедившись в том, что Берзин является своим человеком, они посвятили его в подробности заговора и выдали аванс в сумме миллиона рублей. Остальные деньги Берзин должен был получить после того, как Ленин и другие члены правительства будут арестованы.

После получения «задатка» Берзин с «вещественными доказательствами» явился к Дзержинскому и рассказал ему о заговоре во всех деталях.

Благодаря Берзину заговор был раскрыт, и, хотя Рейли сумел скрыться, большинство заговорщиков было своевременно арестовано.

После окончания гражданской войны Берзин был переброшен на ответственную хозяйственную работу. Перед приездом на Колыму он был директором одного из крупнейших в Союзе бумажных комбинатов — Вишерского (на Урале). И вот теперь он приехал сюда как уполномоченный Совета Труда и Обороны в качестве директора Дальстроя.

Нам понравилась его какая-то добродушная, задушевная простота. Говорил он без всякой аффектации, с небольшим акцентом, очень доходчиво. Он рассказал нам о той огромной ответственной задаче, которая возложена на Дальстрой, — вызвать к жизни, пробудить от вековой спячки огромную территорию Северо-Востока нашей Родины. Для этого нужны колоссальные денежные, материальные и людские ресурсы. Среднеканское золоторудное месторождение с его огромными потенциальными запасами золота является основой для покрытия этих затрат, поэтому на форсированную разведку его надо обратить самое серьезное внимание.

Россыпному золоту Берзин придавал гораздо меньшее значение, но считал, что и оно как добавочный фактор будет играть определенную роль и им также надо всерьез заниматься.

Особое внимание он уделил рабочей силе. Освоение такой огромной территории требует очень большого количества рабочих и инженерно-технических работников. Даже при многочисленных льготах, которые правительство намечает ввести для работников Дальстроя, нельзя рассчитывать на разрешение этой проблемы. Поэтому здесь будут организованы крупные исправительно-трудовые лагеря. Он сказал, что в скором времени сюда начнет прибывать эта рабочая сила, в том числе и инженерно-технические работники. Многие из них являются крупными специалистами и будут занимать командные должности. Он особенно подчеркнул, что мы ни в коем случае не должны чем-либо показывать, что они находятся на особом положении: «На работе вы должны относиться к ним так, как если бы они были вольнонаемными. Однако, с другой стороны, во внерабочее время вам не следует заводить с ними слишком близких взаимоотношений. Первое я приказываю, второе прошу учесть».

Берзин произвел на всех нас очень хорошее впечатление. Он провел пару дней на самом Среднекане, побывал на приисках, осмотрел Среднеканскую дайку, полюбовался прекрасными образцами окварцованного порфира, как корешками, пронизанного крупными вкраплениями рудного золота и уехал обратно в Нагаево, пообещав, что в следующий раз он приедет уже на автомашине по дороге, которая в скором времени соединит побережье с приисками.

В общем все было бы хорошо, если бы не Среднеканская дайка. Разведка ее показывала, что богатого рудного месторождения здесь, по-видимому, не будет. Отдельные исключительно богатые пробы с прекрасным видимым золотом еще более подчеркивали ее общий убогий облик.

Билибин крайне тяжело переживал это обстоятельство. Он чувствовал огромную ответственность, которая лежала на нем. Ведь только в надежде на богатейшее золоторудное месторождение, каким он представил в своей докладной записке Среднеканскую дайку, были затрачены миллиардные средства на организацию Дальстроя.

Рудное золото было необходимо как воздух. Вновь и вновь доставал Билибин записку Розенфельда. Вновь и вновь внимательно изучал ее. Может быть, Гореловские жилы заменят Среднеканскую дайку? Но где находятся эти жилы? Предстояло решить уравнение со многими неизвестными. Розенфельд тщательно зашифровал местонахождение своих жил.

Вновь и вновь в одиночку и все вместе с запиской Розенфельда в руках склонялись мы над примитивной схематической картой, ища разгадки. Постепенно, путем исключения многочисленных вариантов, все остановились на единственно возможном, как нам казалось, решении. Это было устье речки Джегдяна. Только этот вариант соответствовал тем путаным словесным выкрутасам, какими определял местонахождение Гореловских жил Розенфельд.