Георгий Ипполитов - Деникин

Временное правительство предпринимает отчаянную попытку найти выход из тупика — собирает в августе 1917 года государственное совещание. На нем будущая жертва сталинских репрессий комбриг А. И. Верховский (а пока он командующий Московским военным округом) увидел Корнилова, он «меня принял, и в долгой беседе с ним я снова увидел человека, глубоко, бесконечно страдающего за Россию, за армию, которая разрушается перед лицом торжествующего врага».

И вот этого человека логика революции привела к авантюре — неудачному мятежу. Но об этом позже. А пока Юго-Западный фронт у Корнилова принял Деникин.

Характерно, что Антон Иванович дал согласие занять должность главкоюза [59] Главкоюз — главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта. лишь только после того, как новый главковерх генерал Корнилов заверил его, что в данном назначении нет никаких политических мотивов — чистая военная целесообразность.

С собой на новое место службы Деникин взял Сергея Леонидовича Маркова.

И все опять повторилось сначала. Изматывающая душу и тело битва за спасение гибнущей армии.

Главкоюзу противостояла мощная в организационном отношении противоборствующая сторона в лице комитетов фронта, в состав которой входило около 130 тысяч человек. Посланец Временного правительства комиссар фронта Иорданский, его помощники Костицын и Григорьев заведомо были настроены к генералу предвзято. Они, будучи дилетантами в военном деле (литератор, зоолог и врач), чуждыми военной среде, непосредственного общения с солдатами не имели, армейской жизни не знали. А так как начальникам не верили, то весь осведомительный материал черпали лишь во фронтовом комитете. Особый дискомфорт Деникину создавало то, что комитеты на его фронте были не военными, а сугубо партийными учреждениями. Однако он давал комитетам фронта довольно сдержанную оценку: «…не хуже и не лучше других, но, несомненно, лучше западного».

Деникин напряженно обдумывал сложившуюся обстановку. Не без колебаний приходит к выводу, что противостоять разложению армии можно только силовыми методами.

Жена историка С. П. Мельгунова в дневнике за 1917 год (хранится в ГАРФ) пишет о том, как генерал Деникин усмирял беспорядки на фронте: «…картечью и нагайками, казнил зачинщиков и расстреливал на месте без повязок каждого десятого. При одном имени Деникина солдаты бледнеют и содрогаются» [60] ГАРФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 1780. Л. 60. .

Источник субъективный. Мемуаристка, скорее всего, попала под влияние слухов, которые тогда обрастали фантастическими подробностями. Главкоюзу было бы трудно провести такую экзекуцию на практике из-за накаленной до предела обстановки, отсутствия надежного репрессивного аппарата. Но зерно правды здесь есть, Антон Иванович проявлял решительность в борьбе с разложением армии на вверенном фронте. Он пресек попытки фронтового комитета отдавать приказы войскам, оберег казну фронта от финансовых претензий комитета. Газета «Новое время» утверждает, что предыдущий командующий «выдал 100 ООО рублей комитету, а Деникин прекратил расходование этих сумм».

Это показал и Керенский на допросе Чрезвычайной следственной комиссии по делу генерала Корнилова: «Деникин поставил предел запусканию лапы комитета в казенный денежный мешок».

Антон Иванович дал команду начальнику штаба фронта передать телеграмму в войска о запрещении представителям исполкома принимать участие в съезде фронтовых комитетов, который должен был состояться в Киеве. Он намеревался прекратить деятельность комитета Юго-Западного фронта, но встретил сильное противодействие комиссара Иорданского.

26 августа 1917 года товарищ председателя исполкома комитета Юго-Западного фронта Колчинский доложил военному министру Керенскому, что с момента вступления генерала Деникина на пост главкоюза сразу явно выразилось «отрицательное отношение его и штаба к выборным войсковым организациям».

Оно проявилось в целом ряде ограничительных и запретительных толкований прав комитетов. Обнаружилось неодинаковое отношение главкоюза и к представителям командного состава: лица, нарушающие завоеванные революцией права, пользуются одобрением, а лица, считающие необходимостью согласовывать работу с выборными организациями, «подвергаются опале». Колчинский подытоживает, что подобное враждебное отношение главкоюза Деникина, его штаба… к войсковым организациям будет неминуемо продолжаться, «если правительство дальше будет в хвосте» [61] РГВИА. Ф. 2003. Оп. 10. Д. 155. Л. 182–184. .

По-прежнему никто не хочет уступать. Но никакие энергичные усилия главкоюза не могли в корне изменить положение с разложением войск. Деникин весь в напряжении, он ждет неминуемой развязки.

Его настроение несколько улучшилось после того, как к нему в Бердичев прибыл с поручением от верховного офицер, вручивший собственноручное письмо Корнилова. В нем предлагалось выслушать устный доклад офицера: «В конце августа, по достоверным сведениям, в Петрограде произойдет восстание большевиков. К этому времени к столице будет подведен 3-й конный корпус во главе с Крымовым, который подавит большевистское восстание, заодно покончит с Советами. Одновременно в Петрограде будет объявлено военное положение. Вас верховный главнокомандующий просит только командировать в ставку несколько десятков надежных офицер официально — „для изучения бомбометного и минометного дела“, фактически они будут отправлены в Петроград, в офицерский отряд».

Вырисовываются контуры корниловского наступления. Такая программа Антону Ивановичу по душе. Только не знает он пока, что гладко на бумаге, да забыли об овраге…

А между тем на фронте вот-вот начнется извержение вулкана политических страстей, могущее погубить все. Душевное состояние Деникина в тот момент лучше всего передает его письмо Ксении Васильевне Чиж от 29 августа (11 сентября) 1917 года:

«Родная моя, начинается новый катастрофический период русской истории. Бедная страна, опутанная ложью, провокаторством и бессилием. О настроении своем не стоит говорить. Главнокомандование мое фиктивно, так как находится под контролем комиссаров и комитетов. Невзирая на такие невероятные условия, на посту своем останусь до конца. Физически здоров, но сердце болит и душа страдает. Конечно, такое неопределенное положение долго длиться не может. Спаси Бог Россию от новых смертельных потрясений.

Обо мне не беспокойся, родная, мой путь совершенно прям.

Храни тебя Бог.

А. Деникин ».

Беспокоиться, однако, Асе придется…

Итак, отступать дальше некуда. Антону Ивановичу предстоит перейти Рубикон. С каким багажом?