Константин Неклютин - От Самары до Сиэттла

Через несколько дней меня попросили присутствовать на заседании представителей политических партий, кооперативов и местных групп предпринимателей. Я не знал, почему приглашён, но когда я прибыл, то ко мне обратились со множеством вопросов: “Что я думаю о фиксированных ценах? Как отношусь к кооперативам? При каких условиях я стал бы взаимодействовать с правительством в области экономических вопросов? Что я думаю о создании военно-индустриального комитета?». И так далее.

Я не пытался подыгрывать людям, которые спрашивали меня. Так, я очень критично высказался в адрес потребительских кооперативов. Это было в конце марта, утром, а вечером Самойлов поздравил меня с тем, что я успешно “сдал экзамен”, мои ответы удовлетворили всех, даже кооператоров. Первого апреля Вологодский вызвал меня и сообщил, что мне назначена встреча с адмиралом Колчаком на три часа дня. Я не мог удержаться и спросил: “Это первоапрельская шутка?” Но это была не шутка.

Когда я пришёл в дом адмирала, он был в своём кабинете с Пепеляевым. Дверь была открыта, и я слышал, как Пепеляев говорил, что он был бы рад умереть за адмирала. К несчастью, это и случилось менее, чем через год: Пепеляев был расстрелян вместе с Колчаком в Иркутске.

Я восхищался адмиралом Колчаком. Я слышал о его деятельности на Балтийском флоте, когда он потопил практически весь немецкий флот в Киле. Когда он командовал флотом на Чёрном море, то остановил наступление германских захватчиков. В его личности было что-то магнетическое - он был честным, искренним, великим патриотом.

Но не в моей натуре показывать эмоции, поэтому, когда дошла моя очередь и он объявил мне о моём назначении, то я только сказал, что в моём министерстве было много нарушений и что я постарюсь их исправить и улучшить работу моего ведомства. Я понимал, с какими трудностями мне придётся столкнуться, и выразил надежду, что руководство министерством не разрушит мою репутацию.

Я был один перед лицом проблем, когда вступил в свою должность. Только помощник министра Мельников, бывший активный член земства в Казани, имел опыт работы, подобный моему. Я слышал, что он метил на должность министра и поэтому мог быть разочарован моим назначением. Я поехал прямо к нему из дома адмирала. Он жил в гостинице. В холле гостиницы я случайно столкнулся с Каменевым, бывшим гусарским офицером. Он был уволен из полка ещё до войны, по каким-то неясным причинам. Поговаривали, что это было что-то “дурно пахнущее”. Он остановил меня и начал говорить, что у меня есть шанс стать министром, и он может помочь мне с этим благодаря его связям. Я поблагодарил его и отказался, сказав, что никогда не пользуюсь протекцией.

Когда я встретился с Мельниковым, тот сказал, что рад моему избранию. На следующий день я пришёл в министерство и созвал всех чиновников. Я заверил их, что не собираюсь перетрясать всё министерство и попросил их сотрудничать со мной.

Затем началась работа. Стол был завален телеграммами, и я попросил Некрасова, чиновника министерства, помочь мне рассортировать их. Большинство из телеграмм сообщали о закупках и доставках в армию. В одной из телеграмм запрашивали инструкции.

Менее чем через два часа телеграммы были рассортированы, и Некрасов похвалил такую быструю работу. Я сказал ему, что работа ещё и не начиналась: эту работу мог сделать простой чиновник, если он не последний дурак. Я обратил его внимание на те телеграммы, в которых запрашивали указаний. Некоторые из них пришли пять-семь дней назад и отвечать на них было уже поздно - нужно было заняться другими делами. Он был обескуражен, понимая, что так дела не делаются в государственном учреждении. Я потребовал ускорить работу и ничего не откладывать на потом. Это была моя первая чистка бюрократической машины.

Через несколько дней я затребовал дела, связанные с закупками чая. Именно с этим было связано отстранение Зефирова от должности министра. Изучение этих документов с резолюциями Зефирова явно показывало, что он тянул время и не закупал чай. Но один из чиновников министерства настаивал на этом, доказывая, что положение с чаем в армии катастрофическое. Груз с чаем был уже где-то возле Иркутска. В конце концов Зефиров сдался и приказал закупить этот чай. Для меня стало очевидным, что персонально Зефиров не был вовлечён в это грязное дело. Я уволил того чиновника, кто был инициатором этой аферы. После этого он куда-то исчез, подался на восток или на запад. Естественно, что я выразил своё мнение через прессу. После этого сразу Зефиров явился ко мне и попросил меня быть свидетелем в суде. Я заверил его, что буду. Но его дело даже не дошло до слушаний в суде.

Я хотел назначить несколько человек как инспекторов для поездок на фронт. Потребовалось несколько заседаний, чтобы образовать группу чиновников по особым поручениям. Они, снабжённые письмами от правительства, должны были собирать подлинную информацию о работе нашего министерства. Также они узнавали у предпринимателей, торговцев о трудностях, постоянно возникающих в быстро меняющихся обстоятельствах. И уже до того, как к нам обращались в министерство, мы знали суть проблем. Это была неоценимая помощь.

Уже в середине апреля возникла серьёзная проблема с производством и доставкой соли. Соль добывалась в солёном озере на юго-западе Сибири. Мои предшественники установили фиксированную цену на соль, и производители отказывались производить соль по таким ценам, предлагали правительству забрать это производство. Времени для решения этой проблемы было мало, так как многие северные районы могли быть обеспечены солью, только если нагруженные ею баржи начнут своё плавание в мае.

Я созвал производителей соли на собрание в Омск. Честно говоря, я не знал, как разрешить эти трудности. Я начал наше заседание с вопросов: “Сколько соли уже готово к отправке по Иртышу? Какие районы были обеспечены солью в прошлом году?” И так далее. Потом у меня возникла идея. Я спросил, по какой цене они хотели бы продать нам половину произведённой соли? После некоторого обсуждения они назначили цену, не на много превышавшую фиксированную. Тогда я сделал им предложение: составим расписание доставки соли во все обычные закупочные центры, половина из этой соли будет куплена правительством, а остальное они могут свободно продавать своим обычным покупателям. Я пообещал им не снижать цены, сохраняя их не ниже тех, что назначены ими, в пределах разумного. В то же самое время, я предупредил их, что если определённые нами сроки поставок будут нарушены или соль будет продаваться не там, где было оговорено, то правительство имеет право конфисковать соль. Предприниматели подумали и согласились. Я отправил их в министерство, где они могли согласовать сроки поставок и подписать контракты.