Николай Саблуков - Записки Н.А. Саблукова о временах императора Павла I и о кончине этого государя

Хотя раздача наград и милостей царских и зависела от личной благосклонности императора к данному лицу, но милостями этими никогда не определялись повышения по службе, вследствие чего суд над начальниками и подчиненными был справедлив и нелицеприятен. Корнет мог свободно и безбоязненно требовать военного суда над своим полковым командиром, вполне рассчитывая на беспристрастное разбирательство дела. Это обстоятельство было для меня тем щитом, которым я ограждался от великого князя Константина Павловича во все время его командования (шефства) нашим полком [47] Вел. кн. Константин Павлович назначен шефом Конного полка 28 мая 1800 г. который до самой кончины имп. Павла именовался Лейб-Гвардии Его Имп. Выс. Константина Павловича полком. (См. Анненков. История Л.-Гв. Кон. полка, стр. 183). и при помощи которого я мог с успехом бороться против его вспыльчивости и горячности. Одно только упоминание о военном суде приводило его высочество в настоящий ужас. Тем не менее, я должен здесь упомянуть, что много лет спустя, а именно в декабре 1829 года, когда я свиделся с Константином Павловичем в Дрездене, он принял меня с распростертыми объятиями и, в присутствии своего побочного сына, Г. Александрова [48] Павел Конст. Александров. (1802–1867). Сын вел. кн. Конст. Павл. от г-жи Фридерикс. Умер в чине ген.-лейтенанта Свиты Е.И.В. , вспоминая о происходивших между нами ссорах, чистосердечно сознался, что он был постоянно не прав и с полным благородством признал совершенную правильность моих действий относительно него. Мне особенно приятно писать эти строки и засвидетельствовать здесь, на земле, что великий князь, которого, обыкновенно, очень строго осуждали, не был лишен, как уверяли многие, добродетелей и прежде всего смирения и доброжелательства.

Как доказательство того уважения, которое император Павел питал к постановлениям военных судов и его беспристрастия в деле правосудия, можно привести следующий случай.

В первый год его царствования генерал-прокурором сената, был граф Самойлов [49] Граф Александр Ник. Самойлов (1744–1814). Действ. тайн. сов. ген.-прокурор при Павле I. , родственник некоего генерала Лаврова, женатого на сестре известного богача Демидова [50] Вероятно Прокофий Акинфиевич Демидов (1710–1789), богач-благотворитель. . Лавров был человек распутный, большой игрок и обременен долгами [51] Лавров, Аркадий Григорьевич. . Жена его была особа довольно легких нравов, обладала большим состоянием и находилась в связи с тремя офицерами нашего полка. Оставшись чрезвычайно довольна усердием и вниманием своих обожателей, генеральша выдала каждому из них по векселю в 30 тысяч рублей. Супруг, взбешенный тем, что такая значительная сумма ускользнула из его рук, подал прошение в сенат, заявляя, что жена его идиотка, неспособная даже прочесть сумму, вписанную в текст векселя, на котором первоначально стояло 3000 рублей, и что лишний ноль на каждом из векселей был прибавлен ее любовниками, которых он кстати и обвинял в подлоге.

Сенат, под влиянием Генерал-прокурора Самойлова, признал офицеров виновными в подлоге и приговорил к разжалованию. Приговор этот был представлен на утверждение государя; но последний, вместо того, чтобы утвердить постановление сената, велел созвать в нашем полку военный суд.

В качестве младшего члена полкового суда, мне пришлось подавать свой голос первым, и я прежде всего предложил спросить генеральшу Лаврову, считает ли она сама эти три векселя подложными? Г-жа Лаврова прислала письменное заявление, в котором сообщала, что подлога нет, что она любит этих трех офицеров и желает сделать им подарок, а что муж ее «лжец». Тогда я подал голос за то, чтобы офицеры были оправданы в подлоге, но были уволены из полка за поведение, недостойное дворянина. Военный суд единогласно принял это решение, приговор был представлен Государю, который и утвердил его, отменив решение Сената и сделав сенаторам строгий выговор. Впоследствии эти три офицера неоднократно высказывали мне свою благодарность.

Император Павел, как я уже говорил, был искренним христианином, человеком глубоко религиозным, отличался с раннего детства богобоязненностью и благочестием. По взглядам своим это был совершенный джентльмен, который знал, как надо обращаться с истинно-порядочными людьми, хотя бы они и не принадлежали к родовой или служебной аристократии. Я находился на службе в течение всего царствования этого Государя, не пропустил ни одного учения или вахт-парада и могу засвидетельствовать, что хотя он часто сердился, но я никогда не слыхал, чтобы из уст его исходила обидная брань [52] Однажды, впрочем, на одном параде он так разгорячился, что ударил трех офицеров тростью и, увы, жестоко заплатил за это в последние минуты своей жизни. Прим. автора. . Как доказательство его рыцарских, доходивших даже до крайности воззрении, может служить то, что он совершенно серьезно предложил Бонапарту дуэль в Гамбурге с целью положит этим поединком предел разорительным войнам, опустошавшим Европу. Свидетелями, со стороны Императора, должны были быть Пален [53] Барон (с 1799 г. граф) Петр Алексеев, фон-дер Пален. Родился в Курляндии в 1745 году. Во время переворота 1762 г. был капралом Конной гвардии, участвовал в Шведской войне 1788. за которую награжден чином ген.-майора, Георгием 3 класса и Аннинской лентой. По присоединении Курляндии, назначен Курляндским генерал-губернатором в 1796 г. Вскоре после воцарения имп. Павла уволен от службы. В 1798 г. из отставки произведен в генералы-от-кавалерии, назначен Спб. воен. губернатором и пожалован Андреевским орденом. В 1800 г., оставаясь Спб. воен. губернатором, назначен Первоприсутствующим в Коллегии Ин. Дел и Главным Директором почт. Главный руководитель в событии 11 марта 1801 г. Уволен от службы 1 апр. 1801 г. Женат на Юлиане Шёппинг, от которой имел 3 дочерей и 6 сыновей. Умер 13 февр. 1826 г. и Кутайсов. Несмотря на всю причудливость и несовременность подобного вызова, большинство монархов, не исключая самого Наполеона, отдали полную справедливость высокогуманным побуждениям, руководившим русским государем, сделавшим столь рыцарское предложение с полною искренностью и чистосердечием.

Кстати о рыцарстве, мне пришло на память несколько случаев, бывших в Павловске, летней резиденции императорского семейства. Их величества находились в Павловске преимущественно весною и ранним летом, так как во время сильных июльских жаров они предпочитали Петергоф на Финском заливе, где воздух был морской и более свежий. Павловск, принадлежавший лично императрице Марии Феодоровне, был устроен чрезвычайно изящно, и всякий клочок земли здесь носил отпечаток ее вкуса, наклонностей, воспоминаний о заграничных путешествиях и т. п. Здесь был павильон роз, напоминавший Трианонский; шале, подобные тем, которые она видела в Швейцарии; мельница и несколько ферм на подобие тирольских; были сады, напоминавшие сады и террасы Италии. Театр и длинные аллеи были заимствованы из Фонтенбло и там и сям виднелись искусственные развалины. Каждый вечер устраивались сельские праздники, поездки, спектакли, импровизации, разные сюрпризы, балы и концерты, во время которых императрица, ее прелестные дочери и невестки, своею приветливостью, придавали этим развлечениям восхитительный характер. Сам Навел предавался им с увлечением, и его поклонение женской красоте зачастую заставляло его указать на какую-нибудь Дульцинею, что его услужливый Фигаро или Санчо-Панса-Кутайсов немедленно и принимал к сведению, стараясь исполнить желание своего господина.