Николай Саблуков - Записки Н.А. Саблукова о временах императора Павла I и о кончине этого государя

Однажды, на одном из балов, данных в Москве по случаю его приезда в 1798 году, Император был совершенно очарован огненными черными глазами девицы Анны Лопухиной. Кутайсов, которому Павел сообщил о произведенном на него впечатлении, немедленно же рассказал об этом отцу девицы, с которым и был заключен договор, имевший целью пленить сердце Его Величества [54] Анна Петровна Лопухина (1777–1806). В замужестве княгиня Гагарина. .

«La troupe dorée», как Император называл нас, офицеров Конной Гвардии, в виду нашей элегантности и цвета наших мундиров, ярко-красных «tirant sur l’orange», в качестве постоянных кавалеров Павловских увеселений, вскоре узнала об этой любовной интриге, о которой мы стали болтать довольно свободно. Это скоро дошло до сведения Государя, вследствие чего полк наш некоторое время был в немилости. Впрочем, она была непродолжительна, так как девица Лопухина сама к нам очень благоволила и при том же две ее сестры вскоре вышли за муж за офицеров нашего полка: одна за Демидова, другая за графа Кутай-сова, сына шталмейстера. Анна Петровна Лопухина вскоре была пожалована фрейлиною и приглашена жить в Павловске. Для нее было устроено особое помещение, нечто в роде дачи, в которую Павел мог легко пройти из «Розового Павильона», не будучи никем замеченным. Он являлся туда каждый вечер, как он вначале сам воображал, с чисто платоническими чувствами восхищения; но брадобрей и Лопухин отец лучше знали человеческую натуру и вернее смотрели на будущее. Им постепенно удалось разжечь чувства Павла к девушке путем упорного ее сопротивления желаниям Его Величества, что, впрочем, она и делала вполне искренно, так как, будучи еще в Москве, она испытывала довольно серьезную привязанность к одному князю Гагарину [55] Князь Павел Гаврилович (1777–1850). Генерал-адъютант. Впоследствии директор инспекторского департамента. , служившему майором в армии и находившемуся теперь в Италии, в войсках Суворова. Однажды, в один из вечеров, когда Павел оказался более предприимчивым, чем обыкновенно, Лопухина неожиданно разрыдалась, прося оставить ее и призналась Государю в своей любви к Гагарину. Император был поражен, но его рыцарский характер и врожденное благородство тотчас проявили себя; он немедленно же решил отказаться от любви к девушке, сохранив за собою только чувства дружбы, и тут же захотел выдать ее замуж за человека, к которому она питала такую горячую любовь. Суворову немедленно посланы были приказания вернуть в Россию князя Гагарина. В это самое время последний только что отличился в каком-то сражении, и его поэтому отправили в Петербург с известием об одержанной победе. Я находился во дворце, когда князь Гагарин прибыл ко двору, и вынес о нем впечатление, как об очень красивом, хотя и не высокого роста человеке. Император тотчас же наградил его орденом, сам привел к его возлюбленной и в течение всего этого дня был искренно доволен и преисполнен гордости от сознания своего, действительно, геройского самопожертвования.

И вечером на «маленьком дворцовом балу» он имел положительно счастливый и довольный вид, с восторгом говорил о своем красивом и счастливом сопернике и представил его многим из нас с видом искреннего добродушия. С своей стороны, я лично ни на минуту не сомневался в-искренности Павла, благородная душа которого одержала победу над сердечным влечением. Не будь Кутайсова и Лопухина-отца, которые из личных выгод потакали дурным страстям Императора и привлекли в эту интригу даже самого Гагарина, не, будь всего этого — нет никого сомнения, что княгиня Анна Гагарина, рожденная Лопухина, никогда не была бы maitresse en titre Императора Павла, в момент убийства этого злополучного Государя.

Одновременно с этими любовными интригами совершались крупные политические события: союз между Россией и Англией и всем континентом против революционной Франции был заключен. Суворов, вызванный из ссылки, назначен был Генералиссимусом союзной русско-австрийской армии, действовавшей в Италии в феврале 1799 года. Другая русская армия, под начальством генерала Германа [56] Вероятно Иван Иванович Герман, Генерал-Майор с 1790 г. , была отправлена в Голландию для совместных действий с армией герцога Йоркского, имевшей целью атаковать Францию с севера. Наконец, и едва ли не важнейшим событием было избрание Императора гроссмейстером мальтийского ордена, вследствие чего остров Мальта был взят под его покровительство. Павел был в восторге от этого титула, и это обстоятельство, в связи с романтической любовью, овладевшей его чувствительным сердцем, привело его в совершенный экстаз. Щедрости его не было пределов: он велел купить три дома на набережной Невы и соединить их в один дворец, который подарил князю Гагарину, снисходительному супругу черноокой Дульцинеи. Лопухин-отец был сделан светлейшим князем и назначен Генерал-прокурором сената: должность чрезвычайно важная, напоминающая отчасти, но значению своему, должность первого лорда казначейства в Англии, нечто в роде первого министра. Кутайсов, исполнявший свою роль Фигаро при гроссмейстере мальтийского ордена, продолжал служить для любовных поручений, вследствие чего он из брадобреев был пожалован в графы и сделан Шталмейстером ордена. Он купил себе дом по соседству с дворцом княгини Гагариной и поселил в нем свою любовницу, французскую актрису Шевалье. Я не раз видел, как Государь сам привозил его туда и затем заезжал за ним, возвращаясь от своей любовницы.

При этом la troupe dorée, т. е. офицеры Конной Гвардии, обязаны были принимать участие в том, что происходило во Дворце. Едва подписан был союзный трактат с Англией, я получил приказание отправиться в Петербург и изготовить себе мундир точь-в-точь подобный тому, который носила английская Конная Гвардия (Horse Guards) — красный с синими отворотами, вышитыми золотом. Это было нелегко, ибо, кроме соответствующего сукна, нужно было знать покрой английских мундиров. Но счастье и тут мне благоприятствовало и вскоре я отыскал одного англичанина, по имени Дональдсона, который был когда-то портным принца Валлийского, и сообщил ему о своем желании. Он сделал мне мундир менее чем в два дня, и я тотчас вернулся в Павловск, в новом мундире, которым восхищались все и в особенности Великие Княжны. Два или три других офицера нашего полка едва успели сшить себе такие мундиры, как вышло новое приказание: Конной Гвардии иметь мундиры пурпурового цвета. Пурпур был цвет мальтийских гроссмейстеров, почему конная гвардия и получила этот цвет. В течение четырехлетнего царствования Павла цвет и покрой наших мундиров был изменен не менее девяти раз .

Да не подумает, однако, читатель, что во все это время любовных переговоров, новых политических комбинаций, перемены форм, празднеств и увеселений, происходивших в Павловске, изменились или уничтожились те дисциплинарные строгости, которые были заведены в Гатчине и в Петербурге. Напротив того, их было столько же, если не больше, тем более, что почти ежедневно делались смотры. Эти смотры делались не над корпусами, как во время маневров, а над небольшими частями, вследствие чего всякая малейшая ошибка делалась заметнее. Тут же, в Павловске, находилась так называемая цитадель или форт, по имени Бип, куда сажали под арест провинившихся офицеров [57] Форт Бип или Мариенталь, построен в 1778 году. При имп. Павле здание обращено в крепость с католической мальтийской капеллой. С 1807 по 1810 здесь помещалось первое по времени училище глухонемых. В настоящее время здесь находится присутствие Павловского Городового Правления. . Так, например, сюда попали два полковника из донских казаков, братья Залувецкие, прославившиеся своими боевыми подвигами в итальянскую кампанию 1799 года, которые были арестованы за остроумно-смелые ответы Павлу.