Эдмонда Шарль-Ру - Непостижимая Шанель

Тем временем Дягилев, вернувшись в Париж и по-прежнему не находя средств для постановки «Весны», терял надежду. Именно тогда портье гостиницы объявил ему о визите одной дамы, имя которой было Дягилеву неизвестно. Он колебался. Она была некстати. Потом он смирился и вышел к ней. Едва взглянув на нее, Сергей Дягилев понял, что посетительница была ему удивительно знакома. Это была подруга Миси, это она, Габриэль Шанель, принесла ему деньги, необходимые для постановки «Весны». Она протянула Дягилеву чек, сумма которого превосходила все его ожидания, поставив только одно условие: чтобы он никогда не говорил о ее даре. Договорились, не правда ли? Никогда и никому.

Дягилев сказал. Сказал тому, кто в 1921 году стал его секретарем, — Борису Кохно.

Прошло полвека, пока о поступке Габриэль стало известно. Кохно [58] Молодой украинский поэт, которого Сергей Дягилев сделал своим секретарем. Ему принадлежат многочисленные либретто балетов. С 1925 года он играл ведущую роль в художественном руководстве труппой. Его исследования о балете пользуются авторитетом. в книге, посвященной Дягилеву, рассказал об этом эпизоде из ее жизни. Если бы не он, об этом, возможно, никогда бы не узнали.

Относительно Стравинского и его семьи все ясно. Они поселились в «Бель Респиро» осенью 1920 года и провели там около двух лет. Дочь метрдотеля, Сюзанна Годен, которой тогда было лет десять, никогда не забудет атмосферу, царившую на вилле в Гарше, пока там жил композитор. Она играла с маленькой Миленой, одного с ней возраста, и с Миркой, старшей дочерью Стравинских, изучавшей акварель и подарившей ей две свои работы, портрет толстого русского генерала и собаки Питы, сделанные на обороте старого календаря. В те часы, когда Стравинский работал, детей отправляли в просторную комнату, служившую детской. Им приказывали молчать и не мешать мэтру. Тогда вилла «наполнялась звуками пианино… Но мы с Миленой подходили совсем близко к двери, и иногда музыка звучала так мощно, что мы пугались».

Да, в том, что касается дружбы Габриэль со Стравинским, ошибки быть не может. А как насчет великого князя Дмитрия? Каковы были обстоятельства их знакомства? Трудно себе представить, как все произошло.

По словам одних, это было еще одно последствие путешествия в Венецию, потому что великая княгиня Мария Павловна якобы представила своего племянника Габриэль в один из летних дней 1920 года. Событие будто бы произошло в Биаррице, где «жажда роскоши и элегантности побивала все рекорды», где великие князья находились на иждивении и пили, чтобы забыть революцию, куда страны с высоким обменным курсом валюты — Испания, Англия, Египет, английские Индии и обе Америки — в изобилии направляли своих граждан, где земля росла в цене, где строились виллы и процветала спекуляция. Империя Шанель, основы которой были заложены Кейпелом, держалась. Оборот филиала в Биаррице достигал неслыханных цифр. Следовательно, не было ничего удивительного в том, что Габриэль оказалась там. Точно так же не было ничего удивительного в том, что некоторые из Романовых очутились на баскском побережье, где они часто отдыхали во времена своего былого величия. У некоторых из них там по-прежнему были виллы.

По словам Дорзиа, если местом встречи Дмитрия и Габриэль был действительно Биарриц, то произошла она при иных обстоятельствах. Знакомство состоялось при помощи не великой княгини, а Марты Давелли. Со времен веселых уик-эндов в Руайо и ее дебюта на сцене красавица певица выдвинулась в первые ряды артистов Комической оперы. Ей аплодировали в «Чио-Чио-сан», в «Кармен», и она готовилась выступить в рискованной роли Папагены в «Волшебной флейте». Более чем когда-либо Марта Давелли подчеркивала свое сходство с Габриэль, и однажды их даже перепутали.

Дорзиа утверждает, что во время одного вечера, когда случайно встретились три постоянных посетительницы Руайо — Габриэль Дорзиа, Габриэль Шанель и Марта Давелли, — эта последняя представила великого князя Дмитрия своим подругам, дав им ясно понять, что он был ее любовником. Известность не лишила Давелли жажды развлечений. Неисправимая гуляка… Какой бы час ночи ни был, она всегда находила ночное кафе, где играл то пианист, то саксофонист, которых надо было пойти послушать, в общем, годился любой предлог, лишь бы не ложиться спать. В то лето, после очередной подобной прогулки, заметив, что ее спутник проявляет к Габриэль повышенный интерес, она будто бы, отозвав Шанель в сторонку, сказала ей: «Если он тебя интересует, я тебе его уступлю, мне он слишком дорого обходится». Великие князья, бедняжки, при всем том, что были прекрасными танцорами, больше не являлись для таких кутил, как Марта, желанными спутниками. У них не было ни гроша… Об этом знали все. Так что встречаться с ними… Притом сколько стоили шампанское и развлечения… Но именно в этом и была разница между Давелли и Габриэль. Хотя Габриэль страстно любила нравиться, никогда у нее не было склонности к кутежам, а тем более к ночным шатаниям. Великий же князь Дмитрий, сильно отличаясь этим от своих дядей, кузенов или знакомых, также не подпадал под категорию гуляк. В его молодости не было «бурных лет». Эксцентричность, ставшая специальностью его кузена Юсупова [59] Князь Феликс Юсупов, женившийся на дочери великого князя Александра Михайловича, был одним из инициаторов убийства Распутина, а великий князь Дмитрий — его сообщником. , выходки, создавшие ему славу, ибо Феликсу одному удавалось рассмешить царицу, никогда не были свойственны Дмитрию. Тяжелое детство и суровое воспитание наложили на него отпечаток, поэтому у Дмитрия почти не было фамильного сходства с Романовыми, оказавшимися в изгнании. Разве что длинные ноги. Можно ли было быть Романовым и не быть голенастым? Он тоже был высокого роста, с маленькой головой, без сомнения, очень красивый мужчина, но на этом сходство заканчивалось. Дмитрию было неизвестно, как им распорядится судьба, но он прекрасно знал, от чего страдал всю свою юность. Ему недоставало любви и ласки. Великому князю было двадцать девять лет, только в этом он и был уверен.

Едва закончилось лето, как Дмитрий Павлович отправился провести некоторое время в «Бель Респиро». Его сопровождал лакей. С темной январской ночи 1917 года, когда великий князь был арестован в своем дворце в Санкт-Петербурге, Петр с ним не расставался. Он уехал вместе с князем, когда генерал Максимович передал тому приказ царя. Немедленный отъезд — такова была плата за участие в убийстве Распутина, его отправили в ссылку. На Николаевском вокзале Петр видел Дмитрия в окружении жандармов, «которые все оправдывали преступление — о Россия!». Он видел, как тот вырывается из объятий великой княгини Марии, «его дрожавшей и находившейся в отчаянии сестры» [60] Charles de Chambrun. Op. cit. . Стоял пронизывающий холод, вихрился снег, и все думали, что оба путешественника обречены на гибель, тогда как царский приказ спас их. Все было просто, двухметровый, широкоплечий добряк-гигант с длинными волосами, Петр всегда был рядом. Начиная с 1905 года, с Царского Села. В то время, всего несколько месяцев спустя после убийства великого князя Сергея, Петр уже заботился о юном Дмитрии. Петр все понимал с полуслова, угадывал тревогу юноши, помогал ему надевать парадный мундир. Какой, однако, выдался год! И к чему парады? При том, что происходило… Но по приказу царя Дмитрий Павлович должен был представлять государю свой новый полк. Возникал вопрос почему. Он уже был полковником 11-го гренадерского Фанагорийского полка, и вот теперь его поставили во главе 4-го полка императорских стрелков. В четырнадцать лет! Потому ли, что здоровье престолонаследника было под угрозой и царь относился к Дмитрию как к сыну? Многие говорили, что это так. Тогда Петр одел Дмитрия, помог ему застегнуть портупею, повесить шпагу, затем стянуть подбородный ремень гигантской каски, увенчанной безжалостным, с расправленными крыльями орлом, опирающимся на когтистые лапы. Четырнадцатилетний мальчик, одетый подобным образом, что вы на это скажете… Господин Бергамаско, придворный фотограф, непременно хотел его сфотографировать. Затем Петр следил за Дмитрием взглядом, пока тот, в окружении своих огромных дядей, слегка подавлявших его, производил смотр полка, а потом, выглядя еще меньше рядом с громадными стрелками, проходил перед императором. В следующем году… Чего только не навидался Петр! В следующем году во время ежегодной церемонии освящения вод Дмитрий, вновь в парадной форме, был дежурным и стоял рядом с царем, тогда как Петр находился в первом ряду безымянного батальона выездных лакеев, конюхов, посудомойщиков, ламповщиков, садовников. Смехотворная церемония. Вместо того чтобы проводить ее как положено, в Санкт-Петербурге, перед Зимним дворцом, в присутствии многочисленной толпы, вместо того чтобы освятить воды Невы, император, живший затворником в Царском Селе, освятил воды бассейна. При этом присутствовали только несколько великих князей, охрана дворца, домашние и попы в золотых одеждах. Сверкающие кадила и евангельские речи возносились над стоячей водой, которую бороздили стайки красных рыбок.