Эзрас Асратян - Иван Петрович Павлов 1849 —1936 гг.

В экспериментах по изучению поведения антропоидов Келер использовал уже известные до него и разработанные им заново методические приемы, сводящиеся к преодолению разного рода препятствий для овладения приманкой — пищей. Например, в этих целях обезьяна должна была строить устойчивую пирамиду из ящиков разного размера, чтобы достать висящую на значительной высоте приманку, или вставить короткую палку в отверстие на конце другой более толстой палки и при помощи такой составной палки приблизить приманку, расположенную на недоступном для руки расстоянии, или сделать обходные движения по сложному маршруту, чтобы достать приманку, и т. п. При этом, как уже было сказано были получепы интересные факты относительно характера и динамики решения экспериментальных задач обезьянами. Однако трактовал Келер эти факты в плане антропоморфистских сравнений и сопоставлений, под углом зрения гештальт-психологического общего принципа «структурности» или «целостности» как некоего изначально данного качества «особого рода», которое обусловливает не только восприятие событий организмом, но и ход и характер его поведенческих реакций и которое может служить основой для объяснения последних, но само, будто бы, недоступно познанию при помощи объективного естественнонаучного метода и его исследовательских приемов, да и не нуждается в этом. Келер считал, в частности, что решение обезьянами соответствующих задач обусловлено изначально существующим у них стремлением к образованию целостных структур, а также и тем, что на путях к такому решению у животных возникает «напряжение», которое влечет за собой «озарение» их сознания, а вслед за тем и мгновенное решение — достижение цели. При этом Келер придавал особое значение целостности зрительного поля, которое и предопределяет ход и исход целенаправленных действий животного. Он допускал наличие у обезьян отвлеченных понятий, при помощи которых они решают сложные задачи правильно без предварительных проб: им, мол, достаточно одного только созерцания ситуации, чтобы составить представление о требуемом характере действий и действовать в соответствии с этим. Во всем этом Келер не отводил никакой роли индивидуальному жизненному опыту животных, предварительному их «знанию» элементов сложной ситуации или ознакомлению с ними заново путем «проб и ошибок». Отсюда и его мнение о том, что невозможно, будто бы, понять поведение обезьян в подобных ситуациях под углом зрения теории условных рефлексов или установок ассоциационной психологии.

Нельзя было пренебрегать этими настойчивыми поползновениями на позиции материалистического мировоззрения, в частности на учение Павлова, тем более что собранные этими исследователями факты, как уже говорилось, оказались далеко не бедными, не лишенными определенной новизны, научного значения и интереса, и не без успеха использовались ими для того, чтобы придать своим воззрениям видимость доказательности, научности. На базе зоосадов отдельных городов и Сухумского питомника начиная с середины 20-х годов ученики Павлова проводили эксперименты на низших и высших обезьянах в целях выяснения особенностей образования, протекания и торможения разного рода и вида условных рефлексов у этих животных. В этих недостаточно систематических исследованиях были установлены отдельные факты относительно быстроты выработки и торможения условных рефлексов, особенностей проявления ряда закономерностей взаимодействия кортикальных процессов возбуждения и торможения по сравнению с тем, что было выявлено на собаках и т. п. Однако по своему характеру, объему и весомости эти данные не могли служить достаточной экспериментальной основой для аргументированной критики идеалистических теоретических положений гештальт-психологов и для утверждения правильности принципов материалистического учения Павлова применительно к высшей нервной деятельности антропоидов — ближайших соседей человека на эволюционной лестнице. Назрела необходимость более последовательного объективного изучения их поведения и на более высоком методическом уровне.

И Павлов, будучи уже в почтенном возрасте, с юношеским энтузиазмом взялся за систематическое исследование поведения антропоидов на двух молодых шимпанзе по кличке Роза и Рафаэль и интенсивно проводил его в течение ряда лет. В этой работе Павлов не только оставался верен своим исконным принципам объективного и строго научного исследования объекта и последовательно материалистической трактовке полученных фактов, используя свой многолетний опыт подобного изучения собак. Он строго учитывал также более высокий уровень высшей нервной деятельности человекообразных обезьян, их специфические экологические и видовые особенности, некоторые важные биологические особенности телесной организации и поведения обезьян, в частности то, что удивительнейшая механическая приспособляемость обезьян, обеспечиваемая наличием фактически четырех рук и полувертикальной походкой, поставила обезьян в особое положение к внешней среде в сравнении с животным миром, стоящим ниже их в эволюционном ряду.

Свой объективный физиологический метод изучения высшей нервной деятельности Павлов применил к обезьянам иначе, чем к собакам: он использовал заимствованные у других исследователей или заново разработанные такие методики и приемы, при которых основным показателем высшей нервной деятельности являются простые и сложные двигательные реакции животного, пользующегося во время эксперимента почти полной свободой передвижения и действия. Для того чтобы достать пищу, обезьяна должна была преодолеть всевозможные препятствия: потушить огонь, преграждающий доступ к пище; подобрать подходящий «ключ» и открыть дверь ящика с пищей; составить надежную пирамиду из ящиков различной величины, влезть на нее и достать высоко подвешенную пищу, смастерить составную длинную палку из двух коротких, чтобы при ее помощи приблизить далеко расположенную от клетки пищу, переправиться с плота на пристань при помощи шеста, используя его либо в качестве опоры, чтобы перепрыгнуть водную полоску, либо в качестве мостика между плотом и пристанью, чтобы добраться по нему к приманке, и т. п. Цель предпринятой работы сводилась к внимательному изучению процесса решения этих задач, к раскрытию физиологической природы этих решений, к выявлению движущих сил и закономерностей поведения животных в этих искусственно осложненных условиях их жизни. Результаты этих исследований должны были внести ясность в кардинальной важности вопрос: приобретаются ли сложные поведенческие акты у обезьяны по принципам, выявленным и тщательно изученных у высших животных Павловым и его последователями, или же они рождаются и осуществляются по схеме, начерченной Келером и его единомышленниками.