Муза Малиновская - На предельной высоте

Семья в полном составе. 1950 год

Летом Муза с детьми поехала на отдых в Анапу. В 1938 году Муза работала в Анапе в детском санатории — эта была педагогическая практика для студентов института физкультуры. Ещё тогда она обратила внимание на благотворное влияние анапского климата на детский организм. Эйтингон остался в Моек-ве, было много работы. Незадолго до окончания отдыха Муза получила письмо:

«Дорогая Муза.

Пишу тебе второпях несколько слов, так как неожиданно уезжаю из Москвы на десять-пятнадцать дней. Я ждал всё время твоего письма, но, к сожалению, ты по-видимому не торопилась писать или может быть почта не совсем нормально работает. Меня очень интересует как вы живёте, как ваше здоровье. Будь любезна, получив это письмо, телеграфом сообщить мне, что у вас слышно и когда вы намерены вернуться. Не забудь, дорогая, что Леониду нужно в школу, и если он опоздает, это может плохо отразиться на его учебе.

Письмо и телеграммы шли по имеющемуся у тебя адресу. Мне их Саша (Тимашков) будет пересылать. Также ему я оставлю на всякий случай для тебя денег, и он будет тебя встречать, если меня ещё не будет. Нежно вас и крепко целую.

Леонид.»

Как Эйтингон и предполагал, встретить семью после отпуска он не смог. Не смог он и проводить Лёню в первый класс. Зато первого сентября Лёня получил первую в жизни телеграмму на своё имя, в ней было поздравление от отца.

Леонид Райхман (1908—90). Как и его товарищи, генерал-лейтенант Райхман был обвинён в «сионистском заговоре» и арестован в 1951 году. Освобождён Берией. Вторично арестован по приказу Хрущёва спустя два года. Получил 8 лет тюрьмы, но связи в Кремле помогли ему добиться реабилитации уже в 1957 году

Генерал Эйтингон находился тогда в Литве. Ему и его товарищам удалось обезвредить руководство террористической организации, которая устраивала нападения на местные органы власти, взрывы и поджоги. В октябре он вернулся в Москву. Он позвонил и весёлым голосом объявил, что будет дома через сорок минут. В доме началась праздничная суета. Все приводили себя в порядок; Муза-большая и Муза-маленькая бросились надевать лучшие платья, готовить на стол.

Генерал не пришёл домой в тот день. Он даже не позвонил. Не пришёл он и на следующий день. Домочадцы притихли, вся квартира замерла в ожидании. Муза ждала вестей — и очень боялась, что вести эти будут горькими и тяжёлыми. Она не ошиблась.

Вот что рассказал отец, спустя много лет своим детям об этом дне. Вернувшись в Москву, он и его сотрудники направились к себе в управление. Какое-то время генерал провёл в своём кабинете: ему нужно было написать отчёт. Потом он позвонил Музе и сообщил, что едет домой. Когда он вышел на улицу, то заметил, что за ним ведётся слежка. Эйтингон был слишком опытным разведчиком, чтобы не понять, что стал объектом наружного наблюдения советской контрразведки. Цель её была генералу ясна; он побродил по Москве, делая петли и меняя маршруты на ходу, и вскоре понял, что ему не уйти от преследования. Тогда он принял решение вернуться назад в управление: он не хотел, чтобы его арестовали дома — боялся, что пришельцы напугают детей.

В кармане у него были деньги, которые предназначались на нужды семьи. Он зашёл к одному из своих приятелей и оставил деньги ему — для передачи Музе, и только после этого вернулся на Лубянку. Там его уже ждали.

Скорее всего, главной целью ареста Эйтингона было избавиться от преданного Родине бойца, который бы смог выполнять такие же особо важные задания Сталина, как накануне Be-ликой Отечественной войны.

Кроме Эйтингона были арестованы и другие сотрудники. Всех арестованных обвиняли в незаконном хранении ядов, а также в том, что они являются участниками «сионистского заговора», цель которого — захват власти и уничтожение высших руководителей государства, включая Сталина.

Эйтингон на аэродроме

Арест опытнейших и преданных стране офицеров секретной службы был только частью кампании, которая разворачивалась в стране. Кроме них ранее был арестован министр госбезопасности Абакумов, ряд партийных деятелей, а также врачи, работавшие в кремлёвских больницах и поликлиниках.

Для того, чтобы понять природу этих событий, необходимо прежде всего представить себе расстановку политических сил в стране. Сталин был стар и не всегда здоров. Заниматься делами государства в том же объёме, как раньше, ему было нелегко. Тем более, что значительную часть времени он проводил в работе над трудом «Экономические проблемы социализма в СССР» («без теории — нам смерть!»). Большая часть работы была переложена им теперь на помощников и членов ЦК. И здесь довольно быстро сложилось несколько группировок; самые мощные из них формировались вокруг Хрущёва, Маленкова и Берии. Партийная бюрократия и армейские генералы поддерживали Хрущёва.

На поведение самого Сталина и на деятельность каждой из этих группировок немалое влияние оказали три фактора. Первым из них было создание государства Израиль. В 1947 году Сталин оказывал немалую помощь евреям в воюющей Палестине, просившим СССР о поддержке и обещавшим Сталину создать «социалистический Израиль». Он даже позволил перебросить туда трофейные немецкие самолёты и направил в Израиль довольно большое количество офицеров-фронтовиков, включая выпускников советских военных академий, которые были евреями по национальности.

Однако проамериканская политика созданного еврейского государства не могла нравиться в Москве. Сталин считал себя обманутым. Поэтому все контакты видных советских деятелей-евреев с израильскими руководителями он воспринимал как личное оскорбление. С возрастом став ещё более подозрительным, он опасался сторонников сионистской идеи в собственном окружении. В известном смысле рождение Израиля даже привело к некоторому росту антисемитизма в СССР, особенно в армии.

Вторым фактором было усиление позиций тех партийных бюрократов и военных, которые считали, что за их заслуги они имеют право на значительно большие льготы и блага. Хрущёв постоянно обещал им, что, будь он во главе страны, он бы непременно осыпал бы их льготами и чинами, как из рога изобилия (и действительно сделал это в отношении своих сторонников, став диктатором). Особенно много и часто он заигрывал с военными. Сблизившись с маршалами и генералами, Хрущёв рассчитывал на их поддержку.