Муза Малиновская - На предельной высоте

1952 год не принёс никаких изменений. Единственным событием в жизни маленьких Леонида и Музы стало знакомство со старшими детьми Эйтингона, с их братом и сестрой по отцу. Они были уже взрослыми, закончившими институты людьми, и в сознании ребят не очень тогда укладывалось, что это их брат и сестра, но всё равно детей радовал приход старших Эйтингонов.

Детям по-прежнему говорили, что отец в командировке, и они в это верили. Но мир стал совсем другим. Особенно он изменился для матери. Она познакомилась с московскими ломбардами. Она старалась держаться, и мы очень благодарны ей за то, что она прошла через все унижения, которым её подвергла обстановка, ни в коей мере не уронив своего достоинства….

Инженер-металловед Серафима Исааковна Эйтингон и профессор, доктор технических наук Израэл Исаакович Эйтингон. Они, как могли, поддерживали семью Эйтингона в трудное для неё время

В ломбарды заложено — и уже никогда не было выкуплено — всё, что имело ценность. Но Муза-старшая, уйдя из жизни, оставила детям то, что сейчас для них ценнее всего: её переписка с их отцом, её архив, её записные книжки. Вот, к примеру, записная книжка-ежедневник за 1953 г. Первая запись сделана 5 марта: «Умер И.В. Сталин». 9 марта — следующая запись: «Похороны И.В. Сталина». А 20 марта сделана лаконичная запись, которая содержит больше эмоций, чем многие страницы пространного текста: «Л. — дома». Л — это Леонид, так она всегда звала мужа. Но уже на следующий день, когда чувства её переполняли, она написала в своей книжке: «Папа снова с нами!».

Эти записи сегодня говорят о многом: это одновременно и история семьи, и история страны.

Став главой расширенного министерства внутренних дел, Лаврентий Берия распорядился прекратить дела обвиняемых в «сионистском заговоре» и «участии в планах захвата власти Абакумовым». Когда Эйтингона в очередной раз вызвали надо-прос к следователю, он к своему удивлению увидел на месте следователя двух генералов: Кобулова и Гоглидзе. Так как Кобу-лов был уволен из органов несколько лет назад, его присутствие здесь, да еще в генеральском мундире, очень о многом сказало Эйтингону. Он понял, что в стране произошли перемены, и что Берия, скорее всего, стал руководителем секретной службы страны.

И всё же вопрос, который был ему задан, немало его удивил. Он ждал только худшего, а его спросили, будет ли он служить в органах и дальше, как только его выпустят из тюрьмы. Хотя Эй-тингона мучила язва желудка, обострившаяся в тюрьме, от службы он никогда не отказывался. Он твёрдо сказал, что готов служить Родине.

Тогда разговор перешёл в другое русло. Ему сообщили, что Сталин умер, и Берия теперь назначен главой нового министерства внутренних дел, в которое влилось и министерство госбезопасности. Теперь за всю контрразведку в стране отвечал Кобулов. Он обещал Эйтингону, что тот уже через несколько дней будет на свободе: нужно было выполнить кое-какие формальности. Но все обвинения с Эйтингона были сняты.

В ответ Эйтингон стал просить Кобулова, чтобы на эти несколько дней его перевели в другую камеру, как можно дальше от камер, в которых допрашивают арестованных с пристрастием: душераздирающие крики, доносившиеся из следственного изолятора, не давали ему спать. Кобулов сказал в ответ, что на этот счёт Эйтингону уже не надо беспокоиться: во-первых, Рюмин сам арестован и сидит под следствием, а во-вторых, новый министр внутренних дел Лаврентий Берия приказал немедленно прекратить избиения и пытки арестованных.

Отец рассказывал детям, что пока шла эта беседа, он не мог отделаться от мысли, что всё это — игра, западня, какая-то ловушка. Злоключения последнего времени заставили его другими глазами смотреть на все и на всех. И только когда Кобулов одёрнул конвоира, который прикрикнул было на отца, и сказал ему, чтобы тот обращался с Эйтингоном уважительнее, как с генерал-майором госбезопасности, не находящимся под следствием, отец успокоился. Он понял, что всё происходящее — не спектакль, а реальность, и что он действительно вскоре будет на свободе…

22 мая в тетради Музы была сделана запись о том, что вернулась домой Софья Эйтингон, сестра генерала. Нелепые обвинения Рюмина и его костоломов рухнули окончательно. Когда Судоплатов от имени Эйтингона доложил Берии о её деле, Берия приказал своему заместителю Круглову немедленно её освободить. Спустя полчаса в Верховный суд страны было отправлено письмо, в котором МВД просило аннулировать приговор, а дело — закрыть.

Казалось, справедливость восторжествовала. Но это была только видимость. Наверху шла страшная, бескомпромиссная борьба, кровавая схватка за власть. Она, как воронка водоворота, засасывала всё новые жертвы. Победу в ней одержала группировка Хрущёва, которую составляли партийные бюрократы и беспринципные интриганы самого низкого пошиба, люди, которые всю жизнь занимались аппаратной деятельностью и ради сохранения власти и своего положения наверху готовы были растерзать любого, кто стоял на их пути. Как показала в дальнейшем их политическая деятельность и их провалы в экономике, они были совершенно неспособны управлять страной.

Иван Серов (1905–1990), первый Председатель КГБ, один из организаторов хрущёвского переворота. Хрущёв сорвал с него погоны генерала армии после разоблачения предателя Пеньковского, к которому Серов благоволил, но, учитывая прежние заслуги, просто понизил на три звания

Как же сложилось, что именно эта группировка оказалась у власти? Ответ несложен: в стране произошёл военный переворот. Группировку Хрущёва поддержали военные — маршалы и генералы, возглавляемые Жуковым, популярным военачальником в стране.

Павел Батицкий (1910–1984),

Маршал Советского Союза. Как и другие военные, участвовавшие в «ликвидации Берии», он достиг и наивысшего чина, и самых высоких должностей в военной бюрократии. Батицкий вызвался собственноручно расстрелять Берию

Надо ли теперь говорить, почему в 1951 г. министр госбезопасности Абакумов, прежний начальник военной контрразведки СМЕРШ, ведущей дела сановных воров, а также многие его сослуживцы были по приказу Хрущёва, Игнатьева и верхушки генералитета арестованы и расстреляны — и это несмотря на то, что смертная казнь была тогда отменена!

Генерал Виктор Абакумов (1908–1953).