Бернардо Антонини - Почему я люблю Россию

В 1991 г. я в третий раз провожу лето в России. В июле прибываю в распоряжение архиепископа Кондрусевича, и он быстро (возможно, потому что я немного понимаю немецкий язык) направляет меня в Маркс, где проживает сильная немецкая община, которой нужен викарий.

Приезжаю в Маркс, город, названный в честь Карла Маркса, расположенный неподалеку от г. Энгельса, примерно в 30 км от Саратова, на противоположном берегу Волги. Я начинаю служить в качестве викария о. Клеменса Пиккеля, молодого священника из Восточной Германии. Теперь он — самый молодой епископ Католической Церкви, и я очень рад, что был когда-то его капелланом.

В Марксе он окормлял католическую общину, которую составляли примерно тридцать групп верующих, рассеянных на территории площадью около ста километров. Мы ехали в машине, вдыхая жар от асфальта, чтобы посетить десять-пятнадцать человек за один раз. Занимались катехизацией, совершали мессу, а потом обедали либо ужинали с ними вместе. Да, это был для меня прекрасный опыт. Я изо всех сил старался хотя бы кратко выступить перед верующими на русском языке.

В конце августа я прощаюсь с ними — пора возвращаться в мою семинарию. Во время нашей встречи епископ говорит: «Дорогой дон Бернардо, спасибо тебе за помощь. Видишь ли, мне нужны миряне. Я хотел бы, прежде чем открывать семинарию, начать с подготовки мирян. В первое воскресенье сентября в наших храмах я намерен сделать объявление (речь идет о храме св. Людовика, находящегося в собственности посольства Франции, и храме Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии, который в действительности тогда еще не был открыт для верующих, — месса совершалась на ступенях, перед центральным входом — прим. автора ): если есть желающие три года изучать богословие, то для них будет открыт колледж». И добавил: «Если таких желающих наберется человек десять-пятнадцать, я попрошу твоего епископа разрешить тебе вернуться».

Итак, в конце сентября 1991 г. мне позвонил секретарь архиепископа Кондрусевича: «Владыка приглашает Вас вернуться в Москву. Закончен набор в колледж для мирян: пришлось ограничить число мест до ста пятидесяти…» Я немедленно связался с епископом Вероны. Он согласился, чтобы я преподавал в Москве один семестр, а затем вернулся для продолжения чтения курса по Евангелию от Иоанна и возложенного на меня пастырского попечения о мирянах. Настоятель нашего института, священник-паулин о. Ламера 5 апреля 1991 г. тоже дал разрешение на переезд в Россию: «Поезжай, во имя Господа, тебя посылает сам дон Альберионе. Будешь там первым из семьи св. Павла, Господь не оставит тебя. Пресвятая Дева поможет тебе».

16 октября в кафедральном соборе Вероны при большом стечении верующих совершается литургия для миссионеров. Вместе с сорока мирянами, мне поручают заниматься апостольством. На прощание епископ сказал мне: «Отправляйся в Россию, но не как турист и не для учебы, а как благовестник, направленный родной епархией. Однако помни: быть свидетелем Христа значит стать мучеником». Что говорить, довольно впечатляющее пожелание. Как и на мирян, он возложил на меня миссионерский крест — незабываемый жест.

Я уехал 4 ноября, а уже в субботу, 9-го, в 18.30, в Москве была совершена месса в честь открытия Колледжа католической теологии имени св. Фомы Аквинского. На литургию пришло много мирян вместе с родственниками и друзьями. Архиепископ заявил: «Занятия начинаются во вторник 12 ноября. Пока у нас нет постоянного места — все деяния Бога рождаются в Вифлееме — поэтому встречаться будем в храме, группами по тридцать человек».

Но Господь благ, Божественное Провидение не оставляет Церковь, а Фатимская Богоматерь молится о нас. В понедельник в одной из государственных школ, безусловно, коммунистической, мы можем начать занятия: нам предоставили три класса и маленький закуток в конце коридора. Стоимость — три тысячи долларов.

Я преподаю Библию во всех группах. Пока не получается хорошо говорить по-русски, поэтому рядом со мной всегда секретарь. Я пишу план лекций, а затем обсуждаю с ним, исправляю ошибки. Ну что же, нужно начинать хотя бы так — здесь нет дипломированных библеистов, поэтому вести курс поручили мне, все-таки я много лет преподавал в Вероне.

Проходит первый год. Не обошлось без сюрпризов: священник-поляк, декан колледжа, перед Рождеством неожиданно решил вернуться на Родину. Поэтому ученый совет, который возглавляет генеральный викарий Администратуры, принимает решение: «Самая подходящая кандидатура для замены — дон Бернардо». Я сомневаюсь, смогу ли взять на себя такую ответственность, но несмотря на мои колебания меня назначают деканом.

Преподавательскую деятельность я совмещаю со служением в храме св. Людовика: месса, проповедь, исповедь. Через некоторое время спонтанно возникли четыре филиала в других городах: в Саратове, Санкт-Петербурге, Калининграде и даже за границей, в Киеве. Мне приходится следить и за их развитием, перелетая с места на место.

Московский колледж уже принял устоявшуюся форму, стал постоянной структурой, и тут случилась большая неприятность. В марте директор школы, приютившей нас, сказал: «В следующем году мы не сможем сдать вам в аренду классы, нам нужно делать капитальный ремонт».

Итак, я с помощью других преподавателей, которые лучше разбирались в местных условиях, ищу новое помещение. Наконец удалось найти ПТУ, расположенное довольно далеко от нашего первого местопребывания. Директор — коммунистка, но встретила нас довольно любезно. Однако приходит день подписания договора об аренде, я счастливый приезжаю туда, а она встречает меня нахмурившись:

— Дон Бернардо, я не могу подписать договор.

— Почему?

— Потому что министр народного просвещения Правительства Москвы и ее сотрудники, очень влиятельные люди, заявили, что договор составлен неправильно.

— Но по какой причине?

— Они не объяснили.

Налицо классическая сталинская система: диктатура!

Я отвечаю:

— Прошу прощения, я Вас очень уважаю, но я — итальянец и не соглашаюсь с решениями начальства без объяснения причин. Вы должны мне объяснить, почему не хотите подписывать договор.

Причину ее поведения я уже угадал: получению разрешения мешало само наше название, «Колледж католической теологии им. св. Фомы Аквинского». Наконец, после по меньшей мере двадцати телефонных звонков в городское правительство, мне удалось записаться на прием к министру на понедельник, в 11.30. Везде представляюсь директором Колледжа теологии им св. Фомы Аквинского.

На встречу я пришел с огромным букетом самых красивых роз, которые только удалось приобрести. Меня встретила секретарша:

— Министра нет на месте.