Арсений Замостьянов - Генералиссимус Суворов. «Мы русские – враг пред нами дрожит!»

В Валеджио Суворов собрал армию в 66500 человек. 7 апреля прибыли последние русские части – и Суворов без промедления начал наступать. 10 апреля авангард Багратиона подошёл к крепости Брешии. Французский гарнизон крепости оказал упорное сопротивление, не прекращая артиллерийского огня в течение двенадцати часов. Под Брешией собирались части союзной армии, но судьбу крепости решил всё тот же авангард. Егеря Багратиона ворвались в город со штыковой атакой, сломив сопротивление французов. Прав был Суворов: «Штыки! Штыки!»

11 апреля фельдмаршал двух империй уже рапортовал Павлу о взятии крепости Брешиа, выделяя командиров союзного авангарда: «Генерал-майора князя Багратиона, подполковника Ломоносова и майора Поздеева похваляю расторопность, рвение и усердие, при завладении крепости оказанные». Багратион и впрямь начал поход «за здравие», но, вопреки поговорке, не оплошал и в конце похода. Генералу Краю, который руководил штурмом, Суворов написал от всей души как старому другу: «Брешиа занята благодаря вашей храбрости. Предлагается вам оставить там в качестве гарнизона одного дельного полковника с тремя батальонами и одним эскадроном из состава дивизии Цопфа или Отта». Край пришёлся по душе Суворову уже при первом знакомстве в Валледжио. И первое впечатление оказалось прозорливым: то был действительно едва ли не храбрейший австрийский генерал.

В Брешии в плен удалось захватить французского полковника, 34 офицера и 1230 солдат. Добавим 46 трофейных пушек. Несмотря на старания французской артиллерии, со стороны атакующих не было ни убитых, ни раненых. Так начинались суворовские боевые чудеса в Италии. Занятая Брешиа стала базой для войск, осаждавших Мантую и Пескиеру. Суворову было известно, что в Брешии действовали оружейные предприятия. Он требовал наладить их работу на благо союзной армии: «Оружейные заводы заставить работать на нас!..»

Тем временем основные силы союзников (43500 человек) двигались маршем к Адде. На берегах этой реки Суворов намеревался молниеносно решить судьбу первого этапа кампании. Фельдмаршал приучал и австрийцев к своим быстрым переходам. Командующим австрийскими войсками в союзной армии был фельдмаршал-лейтенант, барон Михаил Фридрих Бенедикт Мелас (1729–1806), закончивший свои дни во главе гофкригсрата в чине генерал-фельдмаршала. Мелас был опытнейшим генералом суворовского поколения, но неукротимая энергия Суворова пугала его. Из уважения к возрасту Суворов называл его «папой Меласом». Медлительность и осторожность Меласа в бою будет вызывать в Суворове ярость, до поры до времени – сдерживаемую.

Узнав, что Мелас приостановил наступление, чтобы дать отдохнуть и обсохнуть своим войскам, угодившим под ливень, Суворов разразился язвительным письмом: «До сведения моего доходят жалобы на то, что пехота промочила ноги. Виною тому погода. Переход был сделан на службу могущественному монарху. За хорошею погодою гоняются женщины, щёголи да ленивцы. Большой говорун, который жалуется на службу, будет, как эгоист, отстранён от должности. В военных действиях следует быстро сообразить – и немедленно же исполнить, чтобы неприятелю не дать времени опомниться. У кого здоровье плохо, тот пусть и остаётся позади. Италия должна быть освобождена от ига безбожников и французов. Всякий честный офицер должен жертвовать собою для этой цели. Ни в какой армии нельзя терпеть таких, которые умничают. Глазомер, быстрота, стремительность! – на сей раз довольно». Достаточно резкая эпистолярная выволочка, хотя и сдобренная типично суворовскими аллегориями. Иносказательной интонацией он владел как никто. «Пехота промочила ноги» – это же не просто строчка в письме, это реприза, которая могла и напугать, и привести в чувство Меласа.

Гнев Суворова был искренний, не наигранный, а письмо стало любопытным воспитательным актом, который Суворов считал не менее важным, чем обучение цесарских солдат штыковой атаке. Барон Мелас, что вовсе не удивительно, болезненно реагировал на резкости Суворова. В письме эрцгерцогу Карлу он жалуется: «Фельдмаршал принимает только те сведения за безусловно верные, которые льстят его собственным идеям… Я нахожусь в ужаснейшем положении в моей жизни: должен безнаказанно пропускать беспорядки, вызываемые свыше, и видеть, как у меня вырывают из рук блестящие победы, чреватые последствиями». В гофкригсрат Мелас доносит: «Я совершенно не в состоянии приобрести доверие господина фельдмаршала графа Суворова… Марш слишком быстрый, совершенно без всякого военного расчёта». Союзничество неминуемо превращалось в подковёрное соревнование честолюбий, в конкуренцию политических и экономических интересов. Строгое, раздражённое письмо Суворова было направлено на укрепление авторитета командующего. Суворов понимал, что пожилой, высокомерный Мелас может стать для него опасной оппозицией, и грубоватым окриком сразу ставил его на место.

Пока суд да дело, казачий полк Грекова, преследуя отряд французов, занял Бергамо, ворвавшись и в укреплённую цитадель города. Больше сотни французов попали в плен к казакам, а 49 орудий стали их трофеями. Суворов послал Меласу предписания об использовании трофейных орудий – возможно, кроме прямого назначения этих предписаний имелся и подтекст: фельдмаршал хотел напомнить «папе Меласу» о подвигах Края, Багратиона и Грекова.

На правом берегу Адды располагались части французской Пьемонтской армии – 28 000 человек. Генерал Б. Шерер готовился к обороне рубежей, растянув силы от озера Комо до впадения Адды в реку По. Французская армия отступала к Адде тремя колоннами. Дивизия Серрюрье шла на Лекко, дивизия Гренье – на Кассано и дивизия Виктора – на Лоди.

Диспозиция уже была продумана: Суворов собирался форсировать Адду, чтобы уничтожить Пьемонтскую армию. Растянутые силы французов Суворов собирался атаковать тремя разветвлёнными ударами: у Треццо, у Кассано, у Лекко. На Треццо были направлены главные силы: дивизии Отта, Цопфа, Вукасовича и Швейковского (общий состав – 26000 человек). Дивизии австрийских генералов Фрелиха и Кейта (13000 человек) Суворов бросил на Кассано. Русский авангард князя Багратиона должен был овладеть мостом и уничтожить французскую группировку у Лекко, после чего ему надлежало по правому берегу Адды спуститься к Треццо и содействовать переправе основных сил. Багратион двигался быстро, применяя остроумные задумки: так, он приказал посадить егерей на казачьи лошади, которые выдерживали двоих всадников. И Багратиону удалось настичь силы Серрюрье у Лекко. Два полка гнали превосходящие силы французов до самого Лекко, на подступах к которому заняли позиции.