Владимир Фромер - Реальность мифов

И наконец, вопрос, оказавшийся последним. Его задал Саша:

— Вас называли «счастливчиком». Говорили, что вы в рубашке родились. Вас никогда не подводила судьба, и фактор вашей необычайной удачливости даже принимался в расчет при планировании военных операций. В чем тут дело?

Барак, впервые за все время нашей беседы, помедлил с ответом.

Вошла миловидная секретарша и молча положила перед ним какую-то записку. Барак пробежал ее глазами и отодвинул в сторону.

«Пора заканчивать, — сказал он с видимым сожалением, — но на ваш вопрос я еще успею ответить.

Наполеон как-то сказал, что в маршалы он производит тех, кому сопутствует счастье. Имел же он в виду не собственно счастье, а некое сочетание качеств, которые невозможно определить. Счастливчиками называют тех, кому везет. Но когда везение становится системой, то это уже нечто иное. Речь идет о выражении внутренней готовности, реактивности, таком состоянии, когда и интеллект, и душевная энергия находятся в гармонии с окружающими реалиями, сливаются с ними.

Впрочем, есть и просто везение. В Войну Судного дня я участвовал в одном из самых тяжелых боев на Китайской ферме. За день до этого присоединился к нам парень, майор, инженер-электронщик из разведки, бывший командир роты десантников. Он стал пятым в моем танке. Бортовым стрелком.

Орудийным расчетом у меня командовал Яша Казаков. Никто в армии не мог сравниться с ним в точности наводки. Я даже сказал как-то, что если советские танкисты, не уступающие Яше в мастерстве, будут сражаться на стороне арабов, то у ЦАХАЛа возникнут проблемы.

И вот мы оказались в эпицентре тяжелейшего танкового сражения. Вокруг египтяне с противотанковыми ракетами. А мы — в танках, совершенно не готовых к войне. В моем не было даже расчетных таблиц для наводки орудия. В ход пошли гранаты.

Тот парень был убит на расстоянии метра от меня. Пуля, попавшая в шею, пробила артерию. Я попытался зажать ее пальцами. Где там!

Во время боя думать некогда. Нисходит на тебя этакое холодное спокойствие. Но потом задумываешься. Прокручиваешь в памяти ужасные сцены и говоришь: „Господи! Все зависит от случая…“

Египетский солдат, всадивший в него пулю — я убил его потом, — был от нас всего в пяти метрах. Майор погиб, потому что был выше меня ростом. Более крупная мишень. Вот и все…

Это и есть классический пример слепого случая…

В целом же в самых сложных ситуациях, кроме боя, да и то не каждого, я веду себя, как альпинист. Издали восхождение кажется импровизацией. На самом же деле это система. Все рассчитано с предельной точностью. Ты четко знаешь, куда помещаешь руку, ногу. Пока три точки не схвачены, нельзя передвигаться на четвертую.

Так же и в операциях — самых запутанных и сложных, за которые получают ордена. Каким бы ни был риск, он должен быть осмыслен.

Счастье остается с нами, если мы не чересчур его испытываем…»

Интервью закончилось. Меня не покидало ощущение, что мы видели фильм с большим актером. Был вечер. С моря веяло прохладой. Мы очутились в том самом кафе, откуда отправились «штурмовать» бывшего главнокомандующего.

— Саша, — сказал я, — разреши мне продолжить интервью. Ты ведь один из самых проницательных людей, каких я знаю. Поделись впечатлениями. Что ты скажешь о нем в своей передаче?

— Скажу, что он пока проигрывает соперникам в умении пользоваться выгодами телевидения. Им самим признанное неумение «читать с листа», импровизировать перед публикой по нынешним временам — его даже не «пята ахиллесова», а вся нога целиком. Короче, неотразимая убедительность, свойственная ему в личном общении, на публичных выступлениях исчезает.

Его принадлежность к элите — я разумею элиту в духе «Игры в бисер» Гессе, без всяких отрицательных ассоциаций, столь распространенных сегодня, — тоже может ему помешать.

Барак все что угодно, но только не партийный функционер, бюрократ. Я уверен, что настоящие враги его находятся не только в соперничающих лагерях, но и в его собственной партии.

Хоть Барак и не любил, когда его в юности звали Наполеоном, но есть в нем та увлеченность, та внутренняя веселость и энергия, которые вели людей за Бонапартом в Итальянском походе. Вообще он производит впечатление человека эпохи Возрождения, когда людям было свойственно гармоническое соединение искусства, литературы, науки, философии и действия.

— Значит, он напомнил тебе Бонапарта Итальянской кампании. Позади Аркольский мост, заря и «Марсельеза». А что впереди? — говорю я.

— Заблудился ли Барак во времени, или же ему суждено на него повлиять, — оно же нам и покажет. Причем вскоре, — сказал Окунь.

Да, Барак одарен вне всякой меры.

Острота интеллекта, глубина мышления, способность к систематизации данных в их совокупности, феноменальная память, впитывающая все происходящее, как губка, фиксирующая все услышанное, увиденное, прочитанное.

Не перестаешь удивляться, как много дано одному человеку.

Его удивительные пальцы могли не только сыграть Лунную сонату. С необычайной легкостью открывали они любые замки, любые запоры.

Не поскупились одарившие его феи.

Наделили они Барака при рождении и инстинктами, утраченными людьми в урбанизированном мире.

Он прекрасно ориентировался на местности. Как гончий пес шел по намеченному маршруту, не сбиваясь ни ночью, ни днем.

Эти качества очень пригодились ему в армии.

Стоит ли удивляться, что он приобрел обширные, почти академические, познания в литературе, философии, истории, математике?

Нет, пожалуй, области, в которой он не был бы сведущ.

Но многоликость таит в себе и опасность.

Если способностей слишком много, может статься, что ни одна из них не будет реализована в полной мере и человек так и не поднимется над уровнем подающего надежды дилетанта.

Многосторонность часто означает хрупкость, поверхностность, отсутствие основательности. Любой талант нуждается в шлифовке, любое дарование необходимо развивать, иначе оно захиреет.

Ни в одной области не добиться подлинной глубины без терпения и труда.

Именно этих качеств и не хватило Бараку.

Он так и остался почти философом, почти историком, почти математиком, почти пианистом.

Он почти достиг духовных вершин, но остановился там, где дальнейшее продвижение уже невозможно без кропотливой работы.

Согласно гениальной наполеоновской формуле, человека действительно выдающегося отличает «равновесие ума или таланта с характером или мужеством»

Это и есть знаменитый квадрат Наполеона, в котором основание — мужество и воля, а высота — ум и интеллект.