Арманд Хаммер - Мой век - двадцатый

Впервые мы встретились с Джоном Кеннеди в Вашингтоне, когда он был еще сенатором от штата Массачусетс. Нас представил друг другу общий знакомый — сенатор Альберт Гор. Кеннеди шел с совещания, и мы остановились поболтать в коридоре. Его заинтересовал рассказ Гора о том, как я был первым американским концессионером в Советском Союзе, и он хотел больше узнать о моей жизни в этой стране.

Во время предвыборной кампании мы с Френсис были приглашены на обед в его честь, и, увидев нас, Кеннеди ненадолго подсел к нашему столу. Однако первая возможность серьезно поговорить представилась только после выборов, зимой 1960 года.

Только что избранный молодой президент приехал на несколько дней в Палм-Бич отдохнуть под южным солнцем после предвыборной кампании и подготовиться к новой ответственной работе. Однажды он загорал на борту своей лодки, когда моя яхта, проходя мимо, чуть не задела и не перевернула его. ’’Кто это?” - сердито спросил Кеннеди своего капитана, вскочив на ноги. В тот же вечер он спросил хозяина дома, у которого остановился, не знает ли тот владельца мощной яхты ’’Остров теней”. Полковник Майкл Пол знал меня много лет и был держателем большого пакета акций ’’Оксидентал”. Он предложил Кеннеди на следующий день показать мою яхту.

После того как я ответил на все вопросы о двигателях и грузоподъемности яхты, мы с Кеннеди долго говорили о работе создаваемой им в то время администрации. Он вернулся к разговору о моей жизни в Москве. Кеннеди хотел улучшить отношения с русскими и начать переговоры о встрече на высшем уровне, хотя знал о существовавшем между нами взаимном недоверии.

Из опыта работы с русскими я знал, что они — опытные и трудные оппоненты на переговорах, но всегда выполняют свои обязательства и держат слово. Кеннеди внимательно выслушал мое мнение, попыхивая одной из своих любимых гаванских сигар.

Он спросил, знаю ли я лично советских руководителей. Я был незнаком с Хрущевым, но довольно хорошо знал Микояна и считал его одним из самых умных политических деятелей, которых я когда-либо встречал.

Во время поездки по Соединенным Штатам в 1959 году Хрущев имел короткую встречу с Виктором и встречался с Элеонорой Руз-вельт в Гайд-парке. Элеонора говорила с Хрущевым о сыне Виктора Армаше, которого он не видел больше четверти века. Хрущев согласился помочь получить для Армаши разрешение приехать в гости к отцу в США и сдержал свое слово.

После этого Армаша часто приезжал к отцу в США. Он остался жить в Советском Союзе, где успешно работает редактором в издательстве ’’Прогресс”. Сегодня у него растут собственные внуки.

Перед уходом Кеннеди предложил поддерживать связь, и я заверил его, что с радостью буду оказывать ему помощь в будущем.

Следующий раз я видел его во время торжественного вступления в должность президента 20 января 1961 года. Как и все американцы, я был вдохновлен его прекрасной речью, особенно словами: ’’Каждому из нас следует задать себе вопрос: что может сделать он для своей страны, а не что страна может сделать для него”. Когда он сказал: ’’...сегодня вымпел перешел к новому поколению... рожденному в этом столетии”, я, несмотря на свой возраст, почувствовал себя принадлежавшим к этому новому поколению, полному энергии и надежды, взявшему на себя руководство страной.

Вскоре после этого Гор был на обеде в Белом доме, который проходил в узком кругу. Разговор коснулся Советского Союза, и Гор предложил, чтобы я, сын эмигранта из России, поехал в Советский Союз и попытался помочь установить более дружеские отношения между Востоком и Западом. Президент попросил Гора обсудить это предложение с министром торговли Лютером Ходжесом. Ходжес быстро организовал поездку. В то время мы с Френсис как раз собирались в кругосветное путешествие, и я был рад случаю снова побывать в Москве и показать ей места, где провел молодость.

В начале президентского срока Кеннеди казалось, что конфликт между Советским Союзом и Америкой неизбежен. В последний месяц работы администрации Эйзенхауэра под Свердловском был сбит самолет Гарри Пауэрса ”У-2”, выполнявший шпионское задание. Рассерженный Хрущев отказался участвовать в запланированной до этого встрече на высшем уровне глав четырех правительств и аннулировал свое приглашение Эйзенхауэру посетить Москву и выступить перед советскими людьми по радио и телевидению. Новая администрация хотела как можно быстрее выяснить, собирается ли Хрущев продолжать демонстрировать Соединенным Штатам свое недовольство в связи с инцидентом с ”У-2” или воспользуется сменой администрации, чтобы начать строить новые отношения с президентом.

Лютер Ходжес предложил также, чтобы я выяснил возможности улучшения торговли не только с Советским Союзом, но и со многими другими странами.

Мы договорились, что я буду путешествовать как частное лицо, без формального статуса представителя США, и сам оплачивать все расходы. Однако Ходжес разработает план нашей поездки и обеспечит нас рекомендациями на самом высоком уровне. По его предложению в список стран, которые мы собирались посетить, были включены Ве ликобритания,франция, ФРГ, Италия, Ливия, Советский Союз, Индия Япония. Элеонора Рузвельт написала рекомендательные письма Хрущеву и премьер-министру Неру.

Всего через несколько дней после празднования вступления в должность нового президента мы покинули Лос-Анджелес, быстро проехали по Европе и ненадолго остановились в Ливии, где я внимательно изучил возможности бизнеса для ’’Оксидентал” в будущем. Однако мои приключения в Ливии будут описаны в следующей главе.

11 февраля 1961 года мы прибыли в Москву. По дороге из аэропорта мы проезжали мимо холмистых рощ из серебряных березок и высоких елей. Молодые люди в развевающихся шарфах катались на лыжах и коньках. Френсис была мгновенно очарована этой красочной жизнерадостной сценой. ’’Так вот какая она, твоя Россия, — сказала Френсис. - Думаю, она мне понравится”.

Со дня моего первого приезда в Москву прошло почти сорок лет. Естественно, многое изменилось, но, к моему величайшему удивлению, многое осталось таким же, как было прежде.

В предместьях на месте полуразрушенных избушек стояли огромные жилые дома. Их силуэты вырисовывались на горизонте как громадные кости домино. Новыми для меня были и ’’свадебные пироги” — попытка Сталина перещеголять нью-йоркские небоскребы — колоссальные неуклюжие здания, в которых размещались правительственные учреждения и гостиницы. Мне раньше так и не удалось увидеть созданное в тридцатые годы великолепное московское метро.

Лошади, запряженные в повозки под названием дрожки, давно исчезли, но водители заменивших их такси советского производства очень напоминали своим поведением их предшественников извозчиков.