Арманд Хаммер - Мой век - двадцатый

Полагая, что улучшению отношений между нашими странами очень способствовало бы расширение туризма и культурные обмены, я предложил Микояну организовать в Соединенных Штатах выставку картин из ведущих советских музеев. Значение такой выставки, скажем из ленинградского Эрмитажа, было бы огромным.

Чтобы придать выставке строго некоммерческий и неполитический характер, я предложил назначить Элеонору Рузвельт председателем организационного комитета, а все деньги, вырученные от продажи билетов, передать созданному Элеонорой Фонду по борьбе с раком. Первую такую выставку можно показать в Национальной галерее искусства в Вашингтоне, а затем еще в нескольких крупных городах Соединенных Штатов, таких, как Нью-Йорк, Чикаго и Лос-Анджелес. Микояну моя идея очень понравилась, и он обещал обсудить ее в соответствующих организациях.

Затем я показал Микояну каталог последней выствки-продажи моего скота, которая впервые в истории разведения ангусской породы принесла более миллиона долларов. Его чрезвычайно заинтересовало разведение чистокровных пород скота в Соединенных Штатах. Он хотел знать о влиянии этого бизнеса на мясное животноводство.

Я объяснил, что благодаря разведению в Соединенных Штатах чистокровных пород скота значительно улучшилось качество и снизилась цена на мясо. Фермеры стали получать гораздо больше мяса при таких же затратах кормов и труда. Я предложил Микояну одного из своих быков, которого в Советском Союзе могли бы использовать для экспериментов. Он попросил меня организовать поездку в Советский Союз специалиста в этой области для обучения русских фермеров новым методам животноводства, и я обещал навести справки по этому вопросу после приезда в Соединенные Штаты.

После встречи с Микояном я чувствовал, что сделал в Москве все, что мог, и мы с Френсис начали паковать чемоданы для отъезда на следующий день в Нью-Дели, где у меня была назначена встреча с премьер-министром Неру.

На следующее утро мы уже собирались выходить из гостиницы, когда мне позвонил заместитель посла Фриерс (посол Томпсон был в то время в Вашингтоне). ’’Отложите отъезд, - сказал он. - Кажется, с вами хочет встретиться сам босс”.

Очевидно, Микоян говорил обо мне с Хрущевым, и Генеральный секретарь решил встретиться со мной лично. Эта встреча была назначена на следующий день, 17 февраля 1961 года, в кабинете Хрущева в Кремле. Я послал извинения Неру и решил остаться в Москве еще на несколько дней.

В кабинете Хрущева меня ожидал высокий, представительный и общительный человек, которого я никогда до этого не встречал, но с которым впоследствии у нас завязалась дружба, продолжающаяся по сей день. Это был Анатолий Добрынин, начальник отдела американских стран Министерства иностранных дел, позднее ставший послом Советского Союза в Соединенных Штатах. В 1986 году он был отозван в Москву и стал секретарем ЦК КПСС.

Однако во время нашей первой встречи Добрынин был еще помощником Хрущева, находившегося в зените власти. Хрущев - коренастый крепыш с грубоватыми манерами - тепло приветствовал меня и быстро перешел к делу.

Решив, что я достаточно хорошо говорю по-русски, Хрущев отказался от услуг переводчика. Он держал в руках каталог ангусского стада, который за два дня до этого я оставил у Микояна. Хрущев сказал, что весь прошлый вечер читал его с помощью говорящего по-английски сотрудника. Мясо в Советском Союзе было серьезной проблемой. Советские животноводы получали с каждой туши только 50 процентов пригодного для еды мяса, в то время как в США эта цифра со ставляет65—70 процентов. Во время поездки по США он убедился, чТоамериканское мясо гораздо лучшего качества. ’’Когда я был в Штатах, мне очень понравились ваши бифштексы, — сказал он, — и я хочу, чтобы у советских людей тоже было такое мясо”. Во время по ездкипо США он получил в подарок двух телок породы ’’черный ан- гус”: одну — от президента Эйзенхауэра и одну — от министра тор говлиШтрауса. ’’Вам ничего не удастся сделать с двумя телками, -сказал я, — я пришлю вам быка этой же породы, сына моего знаменитого Принца Эрика”.

Хрущев сказал, что его страна многому научилась у США и будет рада учиться у нас и в будущем. Например, Форд научил русских делать автомобили. Он поблагодарил меня за то, что я привез в Совет скийСоюз Форда и помог построить первый современный автомобильный завод. При этом Хрущев подчеркнул, что в некоторых областях его страна перегнала Соединенные Штаты. Группа американских инженеров, например, восторженно отозвалась о советских гидроэлектростанциях. В Советском Союзе научились делать синтетическую резину прямо из газа, не превращая его предварительно в синтетический спирт. В 1960 году Советский Союз выплавил 65 миллионов тонн стали. Хрущев предсказывал, что в 1961 году его страна изготовит 71 миллион стали, в 1962 году — 76—78 миллионов, в 1965 году — 86—95 миллионов, а в 1980 году ”мы будем производить ее вдвое больше, чем вы”.

История показала, что Хрущев преувеличивал. К 1980 году Советскому Союзу удалось перегнать США по производству стали не вдвое, а только на одну треть, что тем не менее само по себе является значительным достижением.

’’Теперь мы будем вкладывать больше денег в сельское хозяйство, — продолжал он. — Мы хотим улучшить условия жизни людей, развивать химическую промышленность, обеспечить больше одежды для нашего народа. Страны Западной Европы без колебаний продают нам нужное оборудование и предоставляют кредиты. Если некоторые в США думают, что, отказавшись с нами торговать, они смогут поставить нас на колени, то они ошибаются. Сегодня число выпускаемых нами инженеров втрое превышает ваше. Мы готовы торговать с вами, но только на взаимовыгодных условиях”.

Я повторил Хрущеву то, что уже говорил Микояну об ухудшении обстановки для расширения торговли в связи с провалом Парижской встречи на высшем уровне, и упомянул о необходимости урегулирования вопроса о долге по ленд-лизу. ”Я приказал решить этот вопрос, но американские власти не хотят относиться к нам так же, как к Великобритании”, — сказал Хрущев.

Затем речь зашла об инциденте с самолетом ”У-2”. Хрущев знал, что в апреле 1960 года американские власти послали ”У-2” на разведку в Советский Союз. Этот самолет не был сбит, и ответственные за неудачу были наказаны. Он продолжал: ’’Первого мая меня разбудили рано утром и доложили о появлении второго самолета. Я лично дал распоряжение его сбить. Он был сбит нашими ракетами. Кроме того, я устроил ловушку, не объявив об этом, чтобы посмотреть, что станут говорить американцы. Когда они начали врать, я их разоблачил. Мы поймали их как воров с поличным. Это было уже слишком. Как раз в это время Эйзенхауэр получил от нас приглашение приехать. Я старался дать Эйзенхауэру возможность извиниться, но, когда он отказался, я решил, что не буду разговаривать с ним в Париже”.