Гайда Лагздынь - Две жизни в одной. Книга 2

Сжимают в ладони пятак.

Старушка седая букетик гвоздики

Дает мне у церкви без денег, за так.

Гвоздики. Лишь знавшие солнце, с любовью

Легли на мальчишечью грудь.

За гробом ушла с одинокою болью

Цыганка в неведомый путь.

А я, как сиротка, прижавшись к осинке,

Гляжу растревоженно вслед.

...Не те ли, забытые детства слезинки,

Открыли поэзии свет?

1969 г.

Какой я веры?

Я не крещена. Нет креста,

Не окропил святой отец.

Хоть в мыслях, в думах я чиста,

Все ж трепещу, держа венец.

Не обратилась к богу я.

Какой я веры? Не пойму.

О Боже! Не суди меня,

Когда на суд я твой приду.

Быть может, католичка я?

Аль мусульманки моя плоть?

Какая вера для меня?

...Храм христианский гонит прочь...

Не вразумил мой дух никто,

Крещусь в сплетении молитв.

И вопрошаю: «Кто я? Кто?

Кто дух души моей хранит?!»

Венец духовный я несу,

Душа моя парит, плывет.

Я слова Божьего прошу:

Пусть ангел веру назовет!

Август 1996 г.

***

Сколько в мире чудесного света!

Мы во власти любви и влеченья.

А вокруг нас — горячее лето,

Шепот вслед — не имеет значенья,

Позабыты законы иные,

Только мы, только мы во вселенной,

Чувства наши совсем не земные,

Души наши нетленны, нетленны.

1988 г.

Калязинские кружева

Ой, да Волга синяя серебром блестит,

Ой, девчонка милая о дружке грустит.

Все грустит, печалится, кружева плетет,

Песней своей девичьей милого зовет.

Догорают во поле солнышка лучи,

Ворон сизым соколом в поле не кричи,

Голубое кружево стелется к реке,

Где-то милый суженый в дальнем-далеке.

В поле не колышется золотая рожь,

По ветвям неслышная пробегает дрожь,

Кружева узорчаты в девичьих руках,

Словно паутиночки в светлых жемчугах.

Вейся, вейся, ниточка, словно белый след,

Ходит под окошками голубой рассвет,

Красота привольная русской стороны

Да с любовью девичьей на узор легли.

Вейся, вейся, ниточка, словно росный след,

Ходит под окошками голубой рассвет.

1973 г.

Тишина

Над городом сомкнулась тишина,

На плечи положив тихонько руки,

Прошлась по улицам на цыпочках луна,

Зажгла огни и погасила звуки.

Тишина над Волгой и Тверцой,

Тишина повисла над причалом.

Входит вечер в город мой родной,

Где любви и радости начало.

Затеплились уютно этажи,

Балконы потянулись к синим росам,

Туманы сонные лениво поползли,

Луна льняная дремлет над откосом.

Тишина над Волгой и Тверцой,

Тишина повисла над причалом.

Засыпай же, город мой родной,

Ты любви и радости начало.

Не гаснет только свет в твоем окне,

А зоренька простерла в город руки.

Идет рассвет проспектами к тебе,

Рождая солнце, зажигая звуки.

Тишина над Волгой и Тверцой.

Тишина повисла над причалом.

Просыпайся, город мой родной,

Ты любви и радости начало.

1977 г.

Голубые озера

В мой край голубой, приозерный,

Влюблен не на шутку, всерьез!

Мои голубые озера,

Мой край белоствольных берез.

В золотой излучине шепчет сонный плес,

Сосны корабельные, рощи из берез,

Здесь родится Родины голубой простор,

Здесь истоки синие «Голубых озер».

Над широкой заводью раскидался клен,

Он в просторы русские, как и я, влюблен!

Песня белокрылою чайкою летит,

Небо синеокое воду голубит.

Утро просыпается, полное зари,

Тишину лазурную ты мне подари,

Голубое озеро, золотистый пляж,

Солнце льется ласково на тебя, на нас.

Вдаль пути-дороженьки скоро позовут,

Сонные автобусы на пригорке ждут.

Не спешите, зореньки! Пойте, соловьи!

Стынет синью озеро в голубой дали.

1972 г.

Я люблю, я всем сердцем люблю!

Лунный свет дымкой сизой, рассветной,

Опустился легонько в поля,

В травах росных тропой неприметной

Бродит радость девичья моя.

Ветер ласковый, словно влюбленный,

Обнимает в росиночках лен,

Над заросшей тропинкой зеленой

Наклонился задумчиво клен.

Я иду сквозь высокие травы,

Удивленно встречая зарю!

Вы, подруженьки милые, правы:

Я люблю! Я всем сердцем люблю!

Я люблю вас, рассветные дали,

В голубинках льняные поля,

Здесь мы солнце с любимым встречали,

Здесь родимая сердцу земля.

1970 г.

Ноченька

Небо зарумянилось, словно маков цвет.

К тихой Ночке тянется голубой Рассвет.

А Ноченька туманится,

К Зореньке не тянется,

К Зореньке, ой ли...

Ночка дня сторонится, прячется в лугах,

У ручья хоронится в росных жемчугах.

А Рассвет румянится,

С белой шалью тянется,

К Ноченьке, ой ли...

Бродит перелесками ласковый Рассвет,

Ищет ночку темную, льет печальный свет.

Все Рассвет туманится,

К Ноченьке все тянется,

К Ноченьке, ой ли...

1968 г.

В летней ноченьке зорька прячется

В летней ноченьке зорька прячется,

И в окно стучит настороженно,

За березами — нет! не кажется!

Ждет дружок меня, как положено!

Выйду в сумерках на крылечко я.

Смотрят звездочки настороженно,

А луна взошла белоокая,

На любовь глядеть, как положено.

За калиткою — все сирень-кусты,

Друг идет ко мне настороженно.

Я скажу ему: «Неужели ты?»

Удивленная, как положено.

В летней ноченьке зорька прячется.

Смотрят звездочки настороженно.

А любовь моя! Нет, не кажется!

Твоей нежностью огорожена!

Любимому поэту

От напряженья будто пьян,

От чувств устал, а сердцем весел!

Бьет поэтический фонтан,

Вминая в бархат теплых кресел.

Взлетают птицами стихи,

Стихи изящны и легки!

...Гипоталамус нервно бьется,

Поэт рыдает и смеется.

Наполнен страстью темный зал,

Вот-вот в признанье захлебнется,

Восторг в ладонях — как запал,

Еще минута — и взорвется!

От сердца к сердцу только миг,

Безумства общего начало.

Поэт умолк — и рифма пала,

И почему-то зал молчит.

Ползет коварный нервный тик.

Твое лицо — святого лик.

От напряжения — качало.

Вдруг тишину прорезал крик:

— Браво! Бра-во!

1989 г.

Я приду к тебе

Я приду к тебе с белым туманом,

Запах дремлющих трав принесу,

И, наполнив любовным дурманом,

На окно твое брошу росу.

Я войду к тебе лунным разливом,

Серебристым далеким лучом,

Я ворвусь к тебе ветром счастливым

И подушки коснусь горячо.

Я легонько встревожу ресницы

И дыханьем твоим подышу,

А тебе пусть, любимая, спится.

Я ответной любви не прошу.

1970 г.

***

Прости меня, что я волнуюсь,

Когда проходишь стороной.

Я каждый раз тобой любуюсь —

Желанной, милой простотой.