Ольга Книппер-Чехова - О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 1: 1899–1927

Вряд ли тебе удастся что-нибудь сделать в Гурзуфе. Теперь немыслимо даже за большие деньги. В этом я убедилась, ремонтируя кабинет. Ну, будь здорова, поправляйся и приезжай. Целую тебя крепко.

Вчера у меня была m-me Шаляпина с двумя дочерьми, за старшей усиленно ухаживает наш Володя [1269]. Маша

Год по сопоставлению с предыдущим письмом.

13 июня 1916 г. [Харьков – Ялта]

Милая Маша, уже дважды играли в Харькове. Публика благоговеет, не позволяет аплодировать, и только в конце вызывают. Я перед первым спектаклем не спала две ночи, одну в вагоне, другую в отеле – так было душно в комнате от труб, провед. для горячей воды. Вчера переменила комнату.

Теперь я в «Чайке» могу сказать «Как меня в Харькове принимали – батюшки мои!» [1270]

Роз у меня было целое море – корзина, букеты, прямо некуда было девать. Вчера приходил за кулисы Дмитр. Ив. Багалей – городской голова с Муммой – смешной он, принес розы точно так же, как он их приносил на пристани в Мисхоре [1271]. Сегодня будет у меня.

Была я у Кузнецовых, брата моей Ольги Михайл. [1272]. Он здесь крупный обществ. деятель – все его знают. Мне было приятно у них. Завтра хочу проехаться за Харьков, к Алексеевым, брату Конст. Сергеевича [1273].

Вишневский очень мил со мной, ну и я стараюсь не раздражать его, заставляет меня есть в 2 часа, а спектакль начинается в 8 ½ ч., и я покоряюсь. Поит меня бромом, каплями, чтоб я спала. Ходит каждый день на могилу отца и умиляется. Муся с Берсеневым похаживают. Из Киева сюда везли нас в отд. вагоне, и это было счастье, т. к. плацкарт не дают, а мы все лежали. Здесь аншлаги, и в Ростове все продано.

Мне так надоел шум города, что я не дождусь Ессентуков; не дождусь широкого горизонта, покоя, тишины. Дотягиваю, одним словом. Здесь молодые Лужские [1274], живут с нами, едут на Кавказ. Дзюба [1275]меня остановил на улице, говорил о [нрзб] стереоск., кот. он перешлет нам; его сын приедет в августе, когда я приеду.

Маша, я живу мечтой, после Кисловодска перевалить через Теберду в Сухум. Подумай, возьми Ивана и поедем. Страшно хочу, адски, как говорит Мария Дроздова. Посылаю 1 000 р. – будь добра, сохрани до моего приезда. Целую всех крепко, спешу. Оля

Год по содержанию.

22 июня [1916 г. Ялта – Ессентуки]

Милая Оля, я послала тебе уже письмецо в Ессентуки [1276], оно пришло, должно быть, еще до твоего приезда. Деньги – тысячу руб. – я получила и положила в Азовский банк, устроив тебе текущий счет. Можешь прислать еще для сохранности.

О поездке с тобою я, конечно, и думать не могу! Сейчас очень трудно с прислугой, и я все время настороже, вытягиваю то одну, то другую ногу, котор. по очереди увязают. Особенно трудно с Мисхором. Жалованье набавляю каждую неделю.1-го июля будем уже в Мисхоре. В Алупке будем служить панихиду, хочется избежать многолюдия и трапезы.

Ездили на три дня, в приятной компании, в Бахчисарай. Я радовалась как младенец и немного отдохнула. Будем ждать тебя в Мисхоре. В Гурзуф проехать теперь трудновато – катера не ходють, а извощики берут 15 руб. Дороговизна ужасающая! Жарко у нас, воды в колодце нет, дождей давно уже не было! Мечтают мои о Мисхоре очень.

Будь здорова, крепко целую. Поздравляю с успехом в Харькове. Маша

Год по сопоставлению с предыдущим письмом.

23 июня [1916 г. Ессентуки – Ялта]

Милая Маша, вот я наконец и водворилась на водах. Приехала сюда 18-го, нашла целую кучу писем, в том числе и твое. Надеюсь, что все твои desordres в хозяйстве пройдут к концу июля и ты все же сможешь приехать и поглядеть со мной на Теберду. Подумай!

Получила ли 1 000 р. – п о том заработанные мной?

Я уже начала лечение: беру ванны – один день серную, один день лежу, обложенная 4-мя ведрами грязи чернейшей, в кот. погребены мой живот, печень, почки, колени, и руки закапываю тоже. Пью воду.

Живу я в маленькой келье, но зато балкончик угловой – ширь, даль, горы, масса неба. В этом же этаже Мария Петровна, а ниже в бывшей моей комнате Конст. Серг., а еще ниже – Коренева. Обедаю я иногда с Алексеевыми, а вечерний чай происходит у меня. Недавно были Санины и Федорова 2-я [1277]. Здесь Рахманинов, Кошиц [1278], Шаляпин уехал, со второй женой [1279]. Здесь Ушковы [1280], Кусевицкие [1281].

Когда серная ванна, встаю в 6 час. С ваннами скандал, дамы сердятся, волнуются. Я пока устроилась, слава Богу, даже кассирше конфект снесла от П о ка. Наши в Гришине блаженствуют, но, кажется, дожди надоели. Маме пока операцию не делают, и я рада, что она отдыхает. Гаврюша усердно чистит Малининский лес. Ада уже в Барнауле. Сегодня первый жаркий день, а то я мерзла.

В Ростове нас угощал обедом в Палас-отеле Л.Ф. Волькенштейн [1282], присутствовал Тараховский [1283], директор банка, еще очень милый присяж. повер., большой и толстый, и 2 жидка газетных. Много говорили о Таганроге, об Ант. Павловиче. Тараховский осведомлялся, не вышла ли ты замуж.

Нет ли новостей в мамашином репертуаре? Целую ее, тебя, Соф. Вл. крепко. И.П. и Володе привет. Оля .

Поклонись Поле и Паше.

Год по содержанию.

27 июня [1916 г. Ессентуки – Ялта]

Милая Маша, я начала беспокоиться – пожалуй, мне не придется побыть в Мисхоре. Подумай: числа 22-го я кончаю здесь, недели две нарзан – итого уже 6-ое авг., а 15-го я должна быть в Москве, если только Влад. Ив. не отпустит, ведь думают начинать с «Иванова» [1284]. Так трудно к тому же ехать в Крым – уморишься. У меня уже возник еще план. Оторвись ты от хозяйства, приезжай в Харьков, и мы поживем неск. дней в Святых горах, там, говорят, удивительно.

И Гурзуф меня волнует. Неужели нельзя поставить хоть какую-ниб. стену – ведь оттяпают у меня. Не знаю, что делать. Буду писать. Целую. Оля .

Письмо последн. получила.

Год по сопоставлению с предыдущим письмом.

5 июля [1916 г.] Н. Мисхор [В Ессентуки]

Милая Оля, очень жаль, что не приедешь. Это так необычно! А я уже приготовила комнату для тебя и все твои вещи выложила. Ну что ж, уберем опять. Ехать я никуда не могу, т. к. очень переутомилась нравственно и особенно физически (работаю за всех). Теперь приблизительно все улажено и я надеюсь отдохнуть в изумительном Мисхоре. Очень здесь хорошо! Боюсь, что не придется мне купаться, чтой-то прихворнула. О стенках даже не мечтай, теперь и башмаки трудно починить, не то что стенки… С Гурзуфом сообщения нет. Извощики очень дороги. Напиши учителю – быть может, он возьмется наблюдать и производить работы. Лучше бы продать через него Денисову. Как жаль, что я положила на твое имя деньги! Не могу распорядиться. Ну, будь здорова и счастлива. Целую. Маша