Хайнц Фельфе - Мемуары разведчика

Однако необходимость обозначения четких рамок сотрудничества между различными службами становилась все насущнее. Наконец такое урегулирование приобрело «ведомственный» характер. В достигнутом соглашении на этот счет говорилось: «Целью соглашения является тесное, основанное на взаимном доверии сотрудничество между отделом G-2 бундесвера [21] Отдел ведомства безопасности министерства обороны по изучению положения противника. — Прим. перев. и федеральной разведывательной службой в интересах безопасности Федеративной республики и бундесвера».

По линии «иностранные вооруженные силы» сотрудничество регулировалось следующим образом: «Группы по анализу и использованию военной информации БНД являются одновременно органами бундесвера. В сферу сотрудничества входят: группа по иностранным вооруженным силам, группа по иностранным сухопутным силам, группа по иностранным ВВС, группа по иностранным ВМС.

Передача первичных материалов и пожеланий но получении таковых разведывательным путем из МО в БНД, а также передача информации из БНД в МО регулируются указанными группами в рамках сотрудничества между ними и по взаимному согласию в соответствии с указаниями руководителя подразделения по анализу и использованию информации БНД. Принципиальные вопросы решаются по договоренности между отделом G-2 бундесвера и президентом БНД».

И наконец, БНД должна была информировать МАД об имеющихся у нее сведениях в области безопасности и контршпионажа. С другой стороны, по указанию министра обороны МАД оказывает поддержку БНД, которая, в соответствии с разграничением компетенций от 25.03.1956 г., является единственной в ФРГ инстанцией, компетентной по вопросам контршпионажа, передавая ей относящиеся к данным вопросам дела и начальные разработки отдела G-2.

Итак, речь шла о торговле шпионскими делами между БНД и МАД, которая мне принесла только пользу: я получил широкий доступ к тому, что делается в МАД. На мой стол ложились все сведения о шпионских играх МАД, поскольку подразделение контршпионажа БНД несло ответственность за все операции такого рода. Здесь следует подчеркнуть, что выражение «военная контрразведка» было выбрано бундесвером, чтобы избежать слова «абвер», которое и в рейхсвере и в вермахте, как известно, означало шпионаж, хотя подлинное значение этого слова и подразумевало ведение контрразведывательной работы. Тем не менее другое название не помогло МАД утаить или замаскировать задачи контршпионажа, инфильтрации и саботажа, решением которых она занималась. Вскрывшиеся в 1978 г. скандальные слухи с подслушиванием в министерстве обороны, в ВВС, а также в академии бундесвера явились откровенным проявлением сохранившихся шпионских функций военного абвера. МАД, по замыслу создавших ее «отцов шпионажа», должна была приглядывать в равной степени как за офицерами воинских частей и генштаба, так и за простыми солдатами, если они хоть в какой-то степени отмежевывались в политическом плане от господствующей военной концепции. Я сказал «отмежевывались», потому что большинство военнослужащих, кого я имею в виду, вовсе не принадлежали к лагерю противника и, следовательно, не могли быть объектами разработки МАД. Полковник в отставке фон Бонин из ведомства Бланка оказался первой жертвой подозрительности, что привело его к столкновению с федеральными секретными службами.

Как уже говорилось, фон Бонин в качестве разносторонне опытного офицера генерального штаба участвовал в создании бундесвера. И вот он, по мнению его руководства, стал задумываться над такими опасными вопросами, как, например, целесообразна ли политика развернутого вооружения ФРГ и ее полной интеграции в НАТО? Уже одно это сделало его подозрительным в глазах старослужащих военных и политиков группировки Аденауэра. В этих кругах проявляли большую чувствительность к подобным сомнениям, усматривая в них оппозицию, которую надлежало подавлять любыми средствами.

Но Бонин не был оппозиционером, стремившимся к свержению правительства Аденауэра, он лишь сомневался в смысле немецкого участия в Европейском оборонительном сообществе и не приветствовал договор о его создании. После провала ЕОС Аденауэр и его ХДС/ХСС заговорили об ударе по мирному развитию Германии, даже о его кризисе. На самом деле именно они готовили такой удар своими планами вовлечения Западной Германии в ЕОС.

Консерваторы поспешили выступить с широковещательными заявлениями о готовности ФРГ предпринять новые шаги к ее экономическому и военному включению в систему Запада. Но это означало окончательное закрепление раскола Германии.

4 сентября 1954 г. канцлер Аденауэр заявил: «Перевооружение Германии должно проводиться в таком объеме и таким образом, как этого требует проводившаяся до сих пор Федеративной республикой европейская политика».

Эту точку зрения не разделяла определенная, хотя и небольшая, группа офицеров генерального штаба. В образовании военного «вакуума» они видели шанс удержать Германию за пределами раскручиваемой США гонки вооружений в Европе, возможность мирного развития Германии, прежде всего если в будущем она займет позицию нейтралитета. Они рассматривали ее как единое целое.

Я сам тоже внес скромный вклад в попытку повернуть развитие в таком направлении, передав моим друзьям сведения о милитаристских планах правительства Аденауэра перед голосованием по вопросу вступления Западной Германии в ЕОС, с которыми они ознакомили своих бывших западных союзников. Тем самым было достигнуто то, что французы и англичане, но не американцы (хотя бы на время) стали с подозрением относиться к военным устремлениям ФРГ. Даже Черчилль 2 сентября 1954 г. через английского верховного комиссара Миллера направил канцлеру Аденауэру послание, из которого вытекало, что к ФРГ следует по праву относиться с недоверием. Черчилль отмечал, что и после отклонения вступления Западной Германии в ЕОС у Аденауэра и федерального правительства есть большие возможности, не прибегая к безудержному вооружению ФРГ, недвусмысленно продемонстрировать всему миру свое намерение продолжать усилия в этой области в рамках ранее намеченной программы. Эта мысль интересна во многих отношениях, ибо премьер-министр Черчилль, который принципиально был против ограничения вооружений, полагал, что Западная Германия в сложившихся обстоятельствах сочтет себя спровоцированной и пойдет на риск односторонней ремилитаризации. В этом предположении он оказался не так уж и не прав.

Франция еще более негативно реагировала на милитаристские планы Западной Германии. Конрад Аденауэр назвал позицию Франции, направленную против вступления ФРГ в НАТО, антиевропейской. Ничего лучшего он придумать не мог. Наиболее воинствующие круги США и ФРГ начали оказывать на Францию политическое и в первую очередь экономическое давление, чтобы вынудить ее согласиться со вступлением ФРГ в НАТО. В это время, где-то в середине 50-х годов, Аденауэр почти беспрерывно вел переговоры с американцами, в особенности с государственным секретарем Джоном Фостсром Даллесом. Последний разработал план экономического нажима на Францию, который был полностью поддержан Аденауэром, все более проникавшимся сознанием своей растущей силы.