Сергей Кремлев - Берия. Лучший менеджер XX века

А 26 июня 1953 года заместитель Председателя Совета Министров Союза ССР Л. Берия подписал распоряжение СМ СССР № 8532-рс о проектном задании на строительство завода «СУ-3» (по обогащению урана. – С.К.) на комбинате № 813. Ниже подписи машинописью шла рассылка: «тт. Завенягину А.П., Звереву А.Г. (М-во финансов СССР, Махневу В.А.)».

В тот же день, 26 июня, Берия был арестован, а вскоре, на июльском Пленуме ЦК 1953 года, был вычеркнут из жизни страны. И с 10 июля 1953 года тема значения деятельности Берии для развития страны оказалась под запретом. Причем несправедливость по отношению к «атомной» роли Берии сразу же проявилась в форме трагикомической.

Первое испытание советского термоядерного оружия – «водородной» бомбы РДС-6с состоялось 12 августа 1953 года. За неделю до этого дня – 5 августа – Председатель Совета Министров СССР Маленков на внеочередной сессии Верховного Совета СССР горделиво заявил: «Американские империалисты пугают нас сверхоружием – водородной бомбой. Но нас не следует пугать, мы не только знаем секрет водородной бомбы, но и создали ее». За месяц же до этого – 2 июля – на Пленуме ЦК тот же Маленков как пример «преступных антигосударственных действий» привел решение Берии (члена Бюро Президиума ЦК КПСС и первого заместителя Председателя Совета Министров СССР) «без ведома ЦК и правительства… организовать взрыв водородной бомбы».

Потом я скажу об этом подробнее, но не могу не заметить сразу, что блестящему управленцу Берии всегда претил непрофессионализм (в том числе и чисто управленческий) ведущих фигур «ЦК и правительства». Партократического пустословия он и впрямь не жаловал.

С другой стороны, Маленков ставил в вину Берии такие его действия, которые надо было лишь одобрять! Ведь не было бы этих действий, не было бы в такие быстрые сроки и испытания РДС-6с, а значит, не было бы и чем похвалиться 5 августа!

К тому же испытание РДС-1 формально тоже не было санкционировано документом (Сталин проект постановления об испытании не подписал). Да и что бы дала санкция ЦК и правительства «организовать взрыв водородной бомбы»? К 1953 году о текущем состоянии атомных работ полностью были осведомлены, по сути, лишь Сталин и Берия. Так что пренебрежение Берии бюрократической стороной дела было вполне оправданным.

Что же до искренности общей атмосферы Пленума «по Берии», не зачеркнувшего даже, а сплошной черной краской вымаравшего его из созидательной истории России, то о ней (об искренности) можно судить по следующему эпизоду…

В РЕШАЮЩИЙ для дальнейшей судьбы России день 26 июня на заседании Президиума ЦК (в ходе которого Берию и арестовали) было решено взамен Специального комитета образовать Министерство среднего машиностроения СССР в составе 1-го и 3-го ГУ (2-е ГУ еще раньше было включено в ПГУ).

И вот свежеиспеченный «атомный» министр Малышев, выступая на пленуме, заявляет:

«Я… работал под руководством… и товарища Молотова, и Кагановича, и у Берия. Я должен сказать, что каждый раз, когда идешь докладывать по какому-нибудь вопросу товарищам, то с разным чувством идешь. С одним чувством идешь к товарищу Молотову, про которого знаем, что он строгий руководитель, требовательный, но всегда, когда идешь к нему, знаешь, что никогда не будет поспешных решений, авантюристических решений… не будешь находиться под ударом… Иное дело – Берия.

Мы, министры, знали, что идешь в кабинет министром, а как выйдешь обратно – не знаешь… может быть, в тюрьму попадешь… Грубо говоря, стиль руководства Берия – диктаторский, грубый, непартийный».

Вообще-то, как за время членства Берии в ГКО, так и за время его пребывания во главе «атомных» дел с лета 1945 года по июнь 1953 года (включая работу в Совмине) ни один из руководителей любого звена, находившихся в поле зрения Берии, в тюрьму не попал. Да и не он снимал и назначал наркомов и министров… И «силовыми» министерствами Берия с 1946 года не руководил. Достаточно вспомнить, что он не имел даже единоличного права приказать Абакумову и Круглову принять под охрану здание ПГУ – решение приходилось проводить через Совмин!

Но самое интересное здесь – правомерность заданной Вячеславом Малышевым параллели «Молотов – Берия»… В книге Ю.Б. Харитона и Ю.Н. Смирнова «Мифы и реальность советского атомного проекта» (ВНИИЭФ, Арзамас-16, 1994 г.) сказано:

«Почва для различных домыслов появляется и тогда, когда правда замалчивается из-за политических установок… как… в случае Л.П. Берии. Нет правды сегодня – значит, будут мифы завтра… Известно, что вначале общее руководство советским атомным проектом осуществлял В.М. Молотов. Стиль его руководства и соответственно результаты не отличались особой эффективностью. И.В. Курчатов не скрывал своей неудовлетворенности.

С переходом атомного проекта в руки Берии ситуация кардинально изменилась… Берия быстро придал всем работам по проекту необходимый размах и динамизм. Этот человек… обладал… огромной энергией и работоспособностью. Наши специалисты, входя в соприкосновение с ним, не могли не отметить его ум, волю и целеустремленность. Убедились, что он первоклассный организатор, умеющий доводить дело до конца. Может быть, покажется парадоксальным, но Берия… умел по обстоятельствам быть вежливым, тактичным и просто нормальным человеком. Не случайно у одного из немецких специалистов Н.Риля, работавшего в СССР, сложилось очень хорошее впечатление от встреч с Берией.

Проводившиеся им совещания были деловыми, всегда результативными и никогда не затягивались. Он был мастером неожиданных и нестандартных решений… Берия был быстр в работе, не пренебрегал выездами на объекты и личным знакомством с результатами работ…»

Подводя итог, Ю.Б. Харитон писал:

«По впечатлению многих ветеранов атомной отрасли, если бы атомный проект оставался под руководством Молотова, трудно было бы рассчитывать на быстрый успех в проведении столь грандиозных по масштабу работ».

Надо ли подробно комментировать эти строки?

ЛУЧШЕ я еще раз коснусь темы резолюций Берии на документах Атомного проекта. «ЮБ» Харитон мог «ЛП» Берию перехвалить, кто-то мог его очернить, а документы беспристрастны и точны – если они сохранились и если не сфальсифицированы. Но кто же после 26 июня 1953 года фальсифицировал бы документы, свидетельствующие в пользу Берии? А среди документов Атомного проекта нет ни одного, представляющего Лаврентия Павловича с неприглядной стороны. Зато примеров обратного – множество!

Вот такая деталь. Ноябрь 1949 года… С момента успешного взрыва РДС-1 прошло два месяца. Производство хотя бы единичных новых атомных бомб – вопрос для СССР жизненной важности. А подписанный лично Берией протокол заседания Спецкомитета № 88а констатирует: