Сергей Кремлев - Берия. Лучший менеджер XX века

Именно – сержант…

Как он попал в кабинет Берии, читатель вскоре узнает. Но сейчас существенно то, что Лаврентий Павлович вышел к нему из-за стола, чтобы поздороваться за руку и усадить в кресло! А потом сразу же заботливо поинтересовался распухшей щекой… Да одна эта деталь опровергает все гнусности, нагроможденные над памятью Берии за прошедшие пол века с лишком!

– Ну, и что потом? – спросил я у своего телефонного собеседника.

– Потом стал расспрашивать о родителях. У меня же тогда отец в тюрьме сидел…

– А потом?

– Ну, а потом он написал хорошую записку Ванникову, Завенягину и Курчатову.

– А потом?

– Потом тоже все было хорошо… Комнату в Москве дали… Денег дали… Сталинскую стипендию я получал – как отличник… Меня на работу к Курчатову приняли… Программу мы подготовили…

В трубке молчание… Пауза…

– А потом? – не выдерживаю я.

– Потом Берии не стало, и на меня все шишки посыпались… Хотя я один только раз с ним и встречался.

Вновь пауза, а потом я слышу:

– Да все это опубликовано…

– Где?

– В «Бюллетене по атомной энергии», кажется – в летних номерах за 2001 год…

ПАМЯТЬ старого физика не подвела, и далее я все излагаю так, как об этом и предупредил читателя вначале…

В 1941 году семиклассник Олег Лаврентьев прочитал только что вышедшую из печати книгу «Введение в ядерную физику», автора которой позднее запамятовал. И у него зародилась голубая мечта – работать в области атомной энергетики.

Началась война, в 18 лет Лаврентьев ушел добровольцем на фронт, воевал в Прибалтике, а после окончания войны был переведен в Сахалинский военный округ в 221-й зенитно-артиллерийский дивизион. Там он стал радиотелеграфистом и сержантом, на сержантские рубли смог через Посылторг выписать из Москвы книги по физике и подписаться на журнал «Успехи физических наук». Кроме того, в части была неплохая библиотека.

И началось систематическое и серьезное самообразование, тем более что командование части это поощряло. Удивительно, но факт – не имея формально даже среднего образования, Лаврентьев уже тогда мыслил как серьезный физик, уже в 1948 году самостоятельно придя к идеям термоядерного синтеза и водородной бомбы на основе дейтерида лития. Задумываясь же над использованием термоядерных реакций для промышленных целей, он формировал идею электростатических ловушек для плазмы… Фактически, сержант Лаврентьев был потенциальным физическим гением, ибо гений – это не только способности, но и труд. А трудиться его учила жизнь.

В сентябре 1948 года Олег поступает в вечернюю школу, несмотря на запрет посещать ее военнослужащим. Однако замполит А. Щербаков убедил командира дивизиона подполковника И. Плотникова в том, что тут надо сделать исключение. В мае 1949 года, пройдя три класса за год, Лаврентьев получает аттестат зрелости.

Газеты были полны сообщениями о том, что президент Трумэн ставит задачу создания водородной бомбы. А сержант Лаврентьев знал, как ее сделать! И написал короткое письмо Сталину, а через несколько месяцев – в ЦК ВКП(б). Вскоре из Южно-Сахалинска приехал подполковник инженерной службы Юрганов – посмотреть на Олега, а заодно выяснить – все ли у него нормально с психикой.

Через несколько дней командование части получило предписание создать сержанту Лаврентьеву условия для работы, и в охраняемой комнате в штабе части он начал писать свою первую работу по термоядерному синтезу.

В июле 1950 года!

Протеже профессора Скобельцина в это время благополучно грызли «гранит науки» в МГУ, периодически перемежая это «меню» изделиями московских ресторанов.

Но и у Лаврентьева впереди была Москва… Уже были посланы документы в приемную комиссию МГУ, и 21 июля – без всяких профессорских ходатайств – честные советские люди провели досрочную демобилизацию талантливого советского парня. Свою работу по термояду он закончил, и 22 июля 1950 года она секретной почтой ушла в ЦК ВКП(б) к заведующему отделом тяжелого машиностроения И.Д. Сербину. Сам же Олег уехал в Южно-Сахалинск.

А там…

А там выяснилось, что вблизи Владивостока дожди размыли путь, садиться в Корсакове на пароход бессмысленно – все равно застрянешь на материке. В тогдашней России – если верить Станиславу Пестову и Антонову-Овсеенке – были в разгаре «тоталитарные» времена, когда все «друг за другом шпионили», чтобы спихнуть ближнего в «рабы ГУЛАГа», и когда «людей за людей не считали», называя их «винтиками». Но что удивительно – в этой «тоталитарной» державе Лаврентьев не придумал ничего более умного, как пойти в обком партии. И там…

И там секретари по науке и промышленности, уже знакомые (!) с работой сержанта (!) помогли ему купить билет на самолет до Хабаровска и познакомили с книгой Г. Смита о Манхэттенском проекте США. Книгу он проглотил, и она дала ему новый толчок для идей по водородной бомбе.

Попав в столицу 8 августа, Олег был включен в группу опоздавших и после успешной сдачи вступительных экзаменов стал студентом физфака. В сентябре он встретился с Сербиным, который предложил поддерживать контакт (завотделом ЦК и студент!) и сообщать обо всех новых идеях. Олег написал еще одну работу, через экспедицию ЦК направил ее Сербину, но ответа не было…

И вдруг 3 января 1951 года в общежитии на Стромынке Олегу сообщили, что его разыскивают, и просили позвонить по такому-то телефону. Он позвонил. Абонент на другом конце провода представился Махневым и, несмотря на позднее время, предложил приехать в Кремль.

Студенту-сержанту!

У окошка в бюро пропусков у Спасских ворот был лишь один человек, и когда он услышал фамилию «Лаврентьев», то всмотрелся внимательно и пошел следом. Оказалось, что они идут в одно место, и, когда попутчики добрались до Махнева, тот представил их друг другу: «Олег Александрович Лаврентьев» и «Андрей Дмитриевич Сахаров».

На столе у Махнева лежала красиво оформленная вторая работа Лаврентьева, и секретарь Спецкомитета поинтересовался у Сахарова – знаком ли он с ней? Сахаров ответил, что нет, но что он читал первую работу Лаврентьева и она произвела на него сильное впечатление. Махнев порекомендовал прочесть и вторую работу. Напоминаю: Лаврентьев был тогда студентом-первокурсником.

Через несколько дней тоже поздним вечером Лаврентьев вновь был у Махнева – как и Сахаров. Махнев сказал, что их примет председатель Специального комитета, но придется подождать – у него сейчас совещание. После довольно долгого ожидания пошли в соседнее здание Совета Министров СССР, и после многократной проверки документов все трое оказались в «предбаннике» бериевского кабинета.

Вначале к Берии был вызван Сахаров. Через 10 минут к нему пригласили и Олега. И состоялся тот разговор, который я описал выше…