Сергей Кремлев - Берия. Лучший менеджер XX века

Бывший долголетний заместитель начальника 9-го Управления КГБ СССР, обеспечивавшего безопасность высшего руководства страны, генерал-майор Докучаев вспоминал, что в частных беседах государственный секретарь США Генри Киссинджер признавался: ему непонятны три момента в истории Советского Союза: первое – как он смог победить фашизм; второе – как он смог так быстро создать атомную бомбу; и третье – как он смог вывести Гагарина в космос.

Все это напоминает недоумение Главного Буржуина в гайдаровской сказке о Мальчише-Кибальчише: «Отчего, Мальчиш, бились с Красной Армией Сорок Царей да Сорок Королей, бились, бились, да только сами разбились»?

«Военную Тайну» Державы «сдали» Буржуинам на рубеже 80-х и 90-х годов наследники и преемники тех, кто в июле 1953 года «сдал» Лаврентия Берию, чтобы вскоре «сдать» и дело Сталина. Но это так, к слову! Сейчас я, помня о вопросе Киссинджера, хочу сказать вот о чем… Показательно то, что во всех трех узловых моментах в истории Советского Союза, вызвавших изумление государственного секретаря США, роль Берии была выдающейся! Его личный вклад оказался первостепенным и в дело обеспечения Победы, и в решение Урановой проблемы, и в становление советской ракетной отрасли!

Я не хочу сказать, что именно Берии Советская Россия обязана своими тремя самыми выдающимися достижениями – их обеспечили новые люди новой эпохи. Однако то, что Берия находился на острие державной работы во всех трех случаях – факт!

ЧТО думал он в те дни, когда сидел в бункере?

Что думал в первую ночь?

Во вторую?

В третью?

Его письма из бункера позволяют в какой-то мере ответить на этот вопрос так: «Он думал о многом, но в конечном счете он думал о делах Державы, и думал о них потому, что давно не отделял себя от них».

Моя книга приближается к концу, но многие ответвления темы «Берия и эпоха» в ней так и останутся лишь намеченными – очень уж эта тема обширна. Так, я мало касался разоблачения лжи о якобы «кровавых преступлениях» Берии, о которых так красочно писали классики сталино– и бериефобии Антонов-Овсеенко, «генерал» Волкогонов и прочие, им подобные, включая «сочинителей» из «следственной» группы Романа Руденко.

Однако я обещал читателю подробно остановиться на обвинении Берии в наиболее серьезном из уголовных преступлений – обвинении его в прямом убийстве первого секретаря ЦК Компартии Армении Ханджяна, которое потом было якобы выдано Берией за самоубийство.

Это будет непростое и для автора, и для читателя расследование, потому что логический анализ – не описание перестрелок или хитрых разведывательных комбинаций. Но что делать? Ведь речь – о серьезнейшем обвинении. Если мне удастся убедить читателя, что оно – ложно, то тогда сам собой будет напрашиваться вывод о том, что и все обвинения Берии в избиениях лично им и с его санкции подследственных и т. д. и т. п. тоже не стоят выеденного яйца.

В итоге более прочно восстанавливается доброе имя Берии! А разве это – не благодарная задача: еще раз понять: был ли Берия тем злодеем, каким его изображают уже много лет? И я уж прошу читателя следить за рассуждениями автора внимательно.

Итак…

11 июля 1936 года в газете «Заря Востока» появилось сообщение:

«Заккрайком ВКП(б) извещает о смерти секретаря ЦК КП(б) Армении тов. Ханджяна, последовавшей 9 июля 1936 года в результате акта самоубийства. Рассматривая акт самоубийства как проявление малодушия, недопустимого особенно для руководителя парторганизации, ЗКК ВКП(б) считает необходимым известить членов партии о том, что тов. Ханджян в своей политической работе за последнее время допустил ряд политических ошибок, выразившихся в недостаточной бдительности в деле разоблачения националистических и контрреволюционных троцкистских элементов. Осознав эти ошибки, тов. Ханджян не нашел в себе мужества по-большевистски исправлять их на деле и пошел на самоубийство.

Общее состояние тов. Ханджяна усугублялось также его длительной болезнью – тяжелой формой туберкулеза.

ЗКК ВКП(б)».

Агаси Ханджян был личностью политически, так сказать, растрепанной… Если читатель помнит, я так же охарактеризовал и запутавшегося в жизни Ломинадзе. Что ж, это были люди одинакового примерно возраста, но главное – одинаковых чувств. Вот я смотрю на некий коллективный портрет «в интерьере»… 6 февраля 1935 года, пуск пробного поезда Московского метрополитена… На сиденьях, слева направо: Мехлис, Ханджян, Хрущев, Берия и стоящий, опершись о никелированную стойку, Нестор Лакоба. В объектив смотрит только Ханджян. Лицо, я бы сказал, потасканное, «утиный» нос, безвольный подбородок. Немного напоминает то ли коверного клоуна, то ли – мелкого конторщика. Немного похож на Микояна, однако черты лица не четкие, как у того, а размягченные, оплывшие.

Ханджян родился в 1901 году в Ване, в турецкой Армении, в семье учителя. В 1915 году младотурки устроили миллионную резню армян. Не знаю, то ли поэтому Ханджяны оказались в российской Армении, то ли они перебрались туда раньше, но в 1917 году Агаси вступает в ряды РСДРП (б) и в том же 1917 году участвует в создании организации молодых армянских социалистов «Спартак». В 1919 и 1920 годах юный Агаси дважды арестовывается дашнакским правительством Армении, будучи секретарем подпольного Эриванского комитета партии.

После установления в Армении Советской власти он четыре месяца – до февраля 1921 года – был секретарем Эриванского обкома, а потом уехал в Коммунистический университет имени Свердлова – крупный питомник кадров мировой революции с троцкистским уклоном. С 1922 по 1926 год Ханджян – на партийной работе в тогдашнем трокистско-зиновьевском «аппаратном» заповеднике – в Ленинграде. С 1922 года заведующий агитационно-пропагандистским отделом Выборгского, с 1925 года – заведующий орготделом Московско-Нарвского райкома, потом – секретарь райкома. О годах с 1926-го по 1928-й у меня данных нет, но интересно то, что в 1926 году в Ленинград приезжает Киров, и как раз в 1926 году заканчивается работа в Ленинграде 25-летнего экс-«спартаковца». Так что не исключено, что Киров его из Питера «потурил»…

Где был Ханджян два года после Ленинграда, я не знаю, однако на хозяйственной работе он пробовал себя вряд ли, поскольку уже сформировался как ярко выраженный партаппаратчик, умеющий призывать и администрировать, но не умеющий хозяйствовать.

Так или иначе, в 1928 году Агаси возвращают в Армению, и с 1930 года до 9 июля 1936 года он – первый секретарь республиканского ЦК. Манипулировать им, как я понимаю, было при желании нетрудно.

К слову, БСЭ в 1950 году констатировала:

«В 1930—31 руководство КП(б)А, проводя коллективизацию сельского хозяйства, допустило ряд грубых «левацких» ошибок, голое администрирование… В 1932 году с помощью Заккрайкома ВКП(б), секретарем которого был верный ученик Ленина и Сталина Л.П. Берия, партийные организации А[рмении] ликвидировали ошибки, допущенные в ходе коллективизации…»