Сьюзен Батлер - Сталин и Рузвельт. Великое партнерство

В Юсуповском дворце квартировали немецкие солдаты, которые перед отступлением разрушили все, что успели. Перед конференцией пришлось заново обшивать стены дубовыми панелями, перестилать полы, завозить мебель и перестраивать кухни. Любопытнее всего, что Сталин во время пребывания в этом дворце пользовался только боковой дверью, игнорируя парадный вход во дворец. Комнаты для себя он выбрал рядом с этой боковой дверью, в одной из них он спал, другая служила ему кабинетом. Комнаты Сталина меблировали по привычным советским стандартам, в строгом и безвкусном стиле: практичная кровать с деревянными спинками цвета меда, неброское постельное белье, простой письменный стол и книжный шкаф. Может быть, Сталин чувствовал себя не слишком комфортно в этих больших комнатах. Возможно, это было показным напоминанием его окружению о том, что большевизм покончил с излишествами, свойственными дореволюционной России. А возможно, он чувствовал себя в большей безопасности, проживая в двух небольших комнатах, – об этом можно только догадываться. Сталин явно тревожился о своей личной безопасности: по соседству с ним находилась только комната Берии. В отличие от апартаментов Сталина спальня и кабинет Молотова сохранились в своем первозданном виде. В кабинете стоял рояль, а с балкона Молотов (в отличие от Сталина) мог наслаждаться живописным морским пейзажем. Сталин имел возможность просматривать выпуски фронтовой кинохроники и постоянно быть в курсе новостей с фронта. Для этого бильярдную комнату на цокольном этаже переоборудовали в кинозал с огромным экраном на одной стене и прорезями для кинопроекторов – на другой. Единственным помещением, которое по площади было сравнимо с залами других дворцов, являлся обеденный зал длиной пятнадцать метров и высотой потолка чуть ли не восемь метров. В нем обращало на себя внимание огромное окно в форме полумесяца, разбитое стекло в котором было срочно заменено перед конференцией. Здесь Сталин давал обеды. Повара, официанты, вся столовая фарфоровая и стеклянная посуда, столовое серебро и кухонная утварь были привезены из московских ресторанов «Метрополь» и «Националь».

Черчилль расположился в Воронцовском дворце, тоже достаточно роскошном здании, построенном частично в шотландском, частично в мавританском стиле по проекту английского архитектора. Здание неплохо сохранилось, у немцев просто не было времени его разрушить. Дворец украшали величественные башни, готические окна, великолепные просторные залы, круговая панорама с видом на море, а на другой стороне – с видом на суровый гранитный пик горы Святого Петра [812]. Шесть свирепых мраморных львов охраняли широкую каменную лестницу, ведущую от входа во дворец к расположенным ниже террасам и к морю. Бросались в глаза замысловатые потолки из дуба и обшитые деревянными панелями стены многих комнат, а в Голубой гостиной когда-то давали концерт Рахманинов и Шаляпин. Огромная спальня Черчилля на первом этаже с окнами от пола до потолка смотрела на море. Как и в Ливадийском дворце, ванных комнат здесь было недостаточно: на весь дворец – всего две ванны и две умывальные раковины с холодной водой. Воронцовский дворец отстоял дальше всех зданий от Ливадийского дворца, он находился в получасе езды на автомобиле по асфальтированной дороге, но с множеством крутых поворотов.

Поскольку ответственность за реконструкцию и весь персонал была возложена на НКВД, помещения дворцов тщательно прослушивались, как и автомобили, которые предоставлялись советской стороной. Сталин просматривал материалы прослушивания разговоров. В отличие от Тегерана он теперь не запрашивал выдержки из стенограмм бесед – вероятно, потому что материалов, которыми заваливал его Берия, вполне хватало. Весь американский персонал был предупрежден: все их разговоры прослушиваются русскими, а все комнаты напичканы микрофонами. Ни у кого не было никаких сомнений, что таким же образом русские следили и за английской делегацией.

Об уровне внимания, стремлении оставить гостя довольным и о всеведении слежки свидетельствует один любопытный эпизод. Дочь Черчилля Сара Оливер, офицер Женской вспомогательной службы ВВС, однажды сказала кому-то, что лимонный сок улучшает вкус икры. Вскоре после этого в саду Воронцовского дворца под окнами столовой появилось лимонное дерево, усыпанное спелыми плодами.

Элегантно одетый персонал, который обслуживал участников конференции днем, разительно отличался от групп уборщиков, работающих в ночное время, когда все гости уже спали. Одетые в поношенную одежду, они натирали паркетные полы, прижав тряпку босой ногой к паркету, а женщины подметали мусор вениками.

Вдоль берега стояла шеренга русских и американских боевых кораблей. При подготовке к конференции Берия приказал НКВД провести зачистку территории. Позднее он докладывал: выявлены и арестованы сотни шпионов, конфискованы тысячи единиц огнестрельного оружия, в том числе свыше семисот автоматов и пулеметов. Во время конференции Ялту охраняли четыре полка НКВД.

К концу января все, кто наблюдал за действиями трех глав государств, поняли: что-то происходит. Гопкинс уехал из Рима, и никто не знал, куда именно. Президент 30 января отсутствовал на собственном дне рождения. Черчилль и Иден вообще бесследно исчезли. Органы НКВД, узнав через свою агентуру, что немцы пытаются точно определить место предстоящей встречи трех глав государств, приказали организовать постоянное патрулирование зоны Крыма силами восьми советских дивизий ВВС из состава Черноморского флота до самого отъезда участников конференции.

В день отъезда Рузвельта в Ялту из Вашингтона, когда он завершал последние приготовления в дорогу, его стриг Джон Мэйз, степенный и очень любезный чернокожий человек, еще со времен президента Тафта совмещавший обязанности официального дворецкого Белого дома и парикмахера. Сидя в кресле парикмахера, Рузвельт обсуждал последние касавшиеся Ялты вопросы с Джеймсом Бирнсом, директором Службы мобилизации и реконверсии. Президент попросил Бернса съездить в Ялту, чтобы представить данные по торговле и по экономическим вопросам, которые «наверняка будут подняты» [813]на конференции. Ранее Рузвельт предупредил Моргентау, что «финансистам» в Ялте делать нечего, поскольку президент не собирался касаться темы предоставления России долгосрочного кредита. То, что он обратился с соответствующей просьбой к Бирнсу, означало, что президент изменил свое решение.

22 января в 22:00 Франклин Делано Рузвельт был доставлен на железнодорожную платформу, принадлежавшую Бюро по выпуску денежных знаков и ценных бумаг, где его ждал бронированный персональный вагон «Фердинанд Магеллан» с пуленепробиваемыми окнами толщиной 7,5 сантиметра. В 23:00 президент уже был в постели. Эта платформа была обычным местом посадки президента в вагон: во-первых, она специально охранялась, во-вторых, была вровень с полом железнодорожного вагона, и президент мог самостоятельно переместиться в своем инвалидном кресле из автомобиля прямо в вагон. Президентские апартаменты в «Магеллане» состояли из спальни, ванной комнаты с душем, еще трех дополнительных спален, столовой, кухни и гостиной. (Туалетные комнаты были во всех вагонах поезда, но душевая кабина была только здесь.) В состав поезда входили: вагон связи с дизель-генератором и радиостанцией, с помощью которой Рузвельт, используя специальные коды, поддерживал связь со своей «Штабной комнатой», четыре спальных вагона, вагон-столовая и вагон-салон для остальных пассажиров. Кроме Бирнса, президента сопровождали его дочь Анна, адмирал Лихи, Росс Макинтайр, адмирал Уилсон Браун, генерал Па Уотсон, доктор Брюэнн, Эдвард Дж. Флинн, видный функционер и бывший лидер Демократической партии, и его пресс-секретарь Стив Эрли. (Флинна в состав делегации включили в последний момент, так как Рузвельт рассчитывал, что присутствие Флинна в Ялте повысит его престиж и что после конференции тот посетит Москву и папу римского и обеспечит улучшение отношений между Римской католической церковью и Россией.) Группа филиппинских поваров из «Шангри-Ла», президентского имения в Мэриленде, которым предстояло кормить президента в Ялте, располагалась в одном из спальных вагонов. Гопкинс и Стеттиниус ожидали Рузвельта на Мальте. Как только президент уснул, поезд, которому уступали дорогу все прочие поезда (интервал между «Магелланом» и любым иным поездом должен был составлять не менее двадцати минут, в противном случае другой поезд просто отгоняли на запасной путь), начал движение вперед с предельной скоростью 64 километра в час. Были приняты все меры безопасности: вооруженная охрана наблюдала, как поезд проходит под эстакадами, над кульвертами, стрелками и пересечениями с другими магистралями. Участки, где рельсы шли параллельно и близко к шоссейным дорогам, патрулировались моторизованными подразделениями. В Ньюпорт-Ньюс, штат Виргиния, «Магеллан» прибыл точно по графику еще до рассвета. В порту президента ждал «Куинси», новый быстроходный тяжелый крейсер, получивший боевое крещение в Нормандии при высадке десанта. До восхода солнца крейсеру предстояло сняться с якоря и отправиться в путь с президентом США и сопровождающими его лицами на борту.