Татьяна Купер - Династия Тюдоров

Совет тоже не остался в долгу и опубликовал многочисленные детали того, как правительство Сеймура нарушило завещание Генриха и назначило его протектором. Но дальше этого дело не пошло. Через четыре месяца, в феврале 1550 года, новый лидер Тайного совета Джон Дадли, герцог Уорвик, освободил Сеймура из Тауэра, вернул его в Тайный совет и, в знак примирения, даже породнился с ним – его третий сын, тоже Джон Дадли, женился на старшей дочери Сеймура Анне. Они с давних пор были друзьями и соратниками, вместе воевали в Шотландии и вместе сидели в регентском Совете молодого короля. Их обоих считали лидерами Совета, и, по словам вышедшего на пенсию имперского посла Юстаса Шепуи, «в королевстве нет более титулованных дворян, которые бы годились для этой роли».

Но к реальной власти Сеймура уже никто не подпускал, и поэтому он начал плести интриги против своего благодетеля, после чего терпение членов Совета достигло предела. В октябре его снова арестовали по обвинению в заговоре и попытке вернуть власть, осудили за «нелицензионное собрание вооруженных людей» и лишили герцогского титула, а утром 22 января 1552 года его казнили на Тауэрском холме. Позже, когда Дадли сам оказался в Тауэре за государственную измену, перед лицом смерти он признался, что ничто так болезненно не мучило его совесть, как эта махинация против Эдуарда Сеймура, герцога Сомерсета.

И опять краткое и бесстрастное упоминание в Хрониках Эдуарда: «Сегодня, между 8-ю и 9-ю часами утра, в Тауэре отрубили голову герцогу Сомерсету». В мире королевской тирании этот ребенок держал в своих руках страшную власть, и с детским безразличием и беспечностью подписывал любые смертные приговоры.

На этом правление клана Сеймуров закончилось, и началось правление клана Дадли. И хотя новый лидер Совета не мог похвастаться королевским происхождением, как его предшественник Сеймур, Джон Дадли отлично понимал, что для полноты власти ему тоже нужен полный процессуальный контроль над Советом. Для этого он начал продвигать туда собственных ставленников и избавляться от оппонентов, а затем, заручившись поддержкой членов Совета в обмен на титулы, полностью взял правление в свои руки. Сам он также обзавелся новым титулом и стал герцогом Нортумберлендом.

После всех этих пертурбаций его, наконец, провозгласили лордом-президентом Совета и главой королевского дома, куда он ввел многочисленных членов своей семьи. Его сильная позиция в Совете базировалась на его личном влиянии на короля – Джон Дадли сделал все возможное, чтобы очаровать Эдуарда. А чтобы держать в узде народ и предотвращать будущие восстания, он направил в местные советы постоянных представителей короны, которые командовали военными силами и отчитывались перед правительством. Дадли также смог решить проблемы королевских финансов, и к 1552 году была восстановлена и сильно укрепилась английская монета, а с ней улучшилась торговля и упали цены.

Он также взялся за решение международных проблем, хорошо понимая, что Англия больше не может себе позволить затраты на войну с Шотландией – содержание огромных армейских гарнизонов оказалось непосильной финансовой ношей. Именно Дадли подписал с Францией мирное соглашение в 1550 году, по которому английские войска были выведены из Болоньи и Шотландии. Правда, это открыло зеленую дорогу французскому королю Генриху II, который воспользовался трудным положением англичан и закрепил победу двумя династическими браками – в 1551 году его дочь Елизавета Валуа была обручена с английским королем Эдуардом, а старший сын Франсис – с шотландской королевой Марией Стюарт. Таким образом, в будущем французы намеревались претендовать как на английский, так и на шотландский трон.

В том же году Эдуард пригласил ко двору Елизавету, с которой не виделся со времен заговора Сеймура, устроив смотрины одной из вероятных наследниц престола. Елизавета предстала перед двором скромной девицей-пуританкой – ей все еще хотелось реабилитировать себя после скандала с Сеймуром. Среди разряженных и усыпанных драгоценностями придворных дам она выглядела их полной противоположностью – в строгом платье, без всякой косметики и украшений, с прямыми распущенными волосами, чем совершенно очаровала брата и даже вызвала сенсацию при дворе. Но это было нечто большее, чем имидж – ее охватил новый дух протестантизма, который так поддерживался королем.

Герцог Нортумберленд тоже оценил ее по достоинству. Ходили слухи, что поначалу этот далеко не молодой государственный муж сам подумывал жениться на принцессе, чтобы вместе с ней взойти на престол. Но после личной встречи он изменил свои планы – возможно, Елизавета показалась ему слишком самостоятельной и хитрой, и он не был уверен, что сможет превратить ее в послушное орудие своего правления. Так или иначе, он больше никогда не допустит ее к королю. Даже когда Эдуард заболеет, Нортумберленд вышлет навстречу спешившей к брату Елизавете гонца с подложным письмом, предписывающим ей от имени короля возвратиться в Хэтфилд.

Да, в феврале 1553 года король заболел, и свадьба с французской принцессой становилась все более отдаленной перспективой. В апреле у него наступило временное улучшение и он даже вышел прогуляться по парку Вестминстера, но к концу месяца опять ослабел. Пришло время подумать о завещании. Эдуард вместе с Советом составил проект документа под названием «Мои предложения по наследованию», которые полностью противоречили Третьему Акту Престолонаследия от 1543 года и завещанию его отца Генриха.

Его сестра Мария полагала, что воля их отца восторжествует, но Эдуарду удалось найти лазейку – он воспользовался тем, что когда-то Генрих официально объявил своих дочерей незаконными. А Эдуард был убежден, что английский монарх обязан быть законным наследником, и более того – протестантом. К тому же у него были опасения, что Мария восстановит католицизм и отменит все его реформы. А об этом даже страшно было подумать! Поэтому он исключил из списка претендентов своих близких родственниц – католичек сестру Марию и кузену Марию Стюарт, а заодно и протестантку Елизавету. Так как советники предупредили, что он не может лишить права преемственности только одну из сестер.

Среди легитимных наследников остались лишь три внучки младшей сестры Генриха Марии – Джейн, Екатерина и Мария Грей, которые разделяли протестантские идеи короля. Однако в новом документе Эдуард поставил совершенно новое условие – унаследовать трон должен будет только мужчина, и наследниками престола объявлялись будущие сыновья Джейн Грей и ее сестер.