Алан Фридман - Берлускони. История человека, на двадцать лет завладевшего Италией

И Баррозу, и Сапатеро наблюдали за длительной атакой на Берлускони со стороны Саркози, а затем Лагард. Меркель одобрительно качала головой.

“Это был настоящий штурм – с моря, с суши и с воздуха, – рассказывает Сапатеро, живо вспоминая тот незабываемый вечер. – Я навсегда запомнил, какие выражения лиц были у этих людей и как они твердили: «Италия больше не заслуживает доверия, вам не удалось провести никаких реформ». Они повторяли это в лицо Берлускони снова и снова”.

“Обама, – вспоминает Сапатеро, – вел себя очень вежливо. Он всегда очень вежливый и утонченный”.

Обама не начинал заседание в качестве арбитра. Он как бы постепенно вжился в эту роль. Судя по рассказам трех бывших премьер-министров, изначально Обама неплохо отнесся к идее предоставить Италии заем от МВФ. Но пока длилось заседание, он передумал.

“Президент Саркози считает, что это хорошая идея”, – сказал вначале Обама, не проявляя излишней настойчивости.

Берлускони вспоминает, как он вновь отвечал объединенным силам Обамы, Меркель и Саркози, что Италия не нуждается в займах от МВФ и не согласится их брать.

“Италия – богатая страна, – уверял Берлускони. – Мы справимся с выплатой высоких процентов – если нужно, то в течение года”.

Обама попробовал изменить подход и сказал: “Нам нужно сломать существующий цикл, чтобы внушить доверие рынкам”.

Однако Берлускони твердо стоял на своем, хотя его почти никто не поддерживал, кроме Баррозу.

“Когда я увидел, что на этом заседании на итальянцев оказывается такое мощное давление, – вспоминает Баррозу, – мне стало ясно, что Саркози просто хочет хоть какого-то результата. У Николя, конечно, много ценных качеств – сильная воля и так далее. Но иногда в него словно бес вселяется. Вот и тогда ему хотелось непременно объявить под конец каннского саммита: «Ну вот! Мы разрешили кризис евро, потому что Италия теперь приняла программу МВФ». Поэтому я сказал Берлускони: «Ни в коем случае не поддавайся, стой на своем»”.

“Тремонти и Берлускони проявили необычайную стойкость, – вспоминает Сапатеро. – Их сопротивление впечатляло – ведь атаку на них вели много часов подряд”.

И вот на этом этапе, когда Берлускони ясно давал понять, что не сдвинется с места, в дело вступила Лагард и разразилась собственной тирадой. Ее выступление звучало менее эмоционально, чем у Саркози, однако в каком-то смысле оказалось еще убийственнее.

Сапатеро вспоминает: “Лагард очень резко высказывалась об Италии и Испании. Поэтому я так хорошо это запомнил. Она говорила резко, но это было как-то несправедливо. Удивительно было наблюдать, как МВФ играет эту роль – роль опоры для позиции крупных держав, но при этом явно не имеет собственного мнения”.

Бывший консультант Берлускони выразился еще откровеннее. “Я присутствовал на том каннском заседании и могу вам сказать, что Кристин Лагард вела себя в точности как кукла чревовещателя, а за веревочки дергал Саркози. Говорила она как дрессированный попугай”.

Сапатеро охотно соглашается с этим довольно сочным сравнением итальянца. “Да-да-да”, – подтверждает он и кивает. Рассказ Сапатеро о том решающем вечере каннского саммита кажется ярким и убедительным. У него сложилось впечатление, что МВФ в лице Лагард вел себя тогда скорее как “политический рычаг” некоторых правительств, чем как независимая международная организация. “Да, именно так это и выглядело”, – говорит он.

Сапатеро был не единственным человеком в зале, вышедшим оттуда с ощущением, что Лагард действует в итальянском вопросе заодно с Саркози. Она выступала просто типичным партнером комика в сомнительном политическом кабаре Саркози. Он начинал разглагольствовать, а потом выжидательно глядел на Лагард. А она всегда подхватывала его реплики, всегда имела наготове рациональные, взвешенные доводы, всегда высказывалась за то, чтобы Италия обратилась к МВФ за кредитом.

Наверняка необычайная слаженность действий Кристин Лагард и Николя Саркози не удивила никого из участников каннского саммита. То, что последние четыре или пять месяцев Лагард занимала пост главы МВФ, не отменяло общеизвестного факта ее биографии: ведь все последнее десятилетие она оставалась верной политической соратницей и союзницей Николя Саркози. В политическом отношении их можно было считать сиамскими близнецами.

К большому смущению Лагард, примерно полтора года спустя во время полицейского обыска ее парижской квартиры было обнаружено письмо довольно личного характера, которое затем опубликовали газеты по всему миру. Это письмо, адресованное Саркози и подписанное Кристин Лагард, всплыло в связи с расследованием по делу магната Бернара Тапи, владевшего львиной долей акций Adidas . И вот теперь мировая пресса сделала общим достоянием ее письмо, где Лагард клялась Саркози в вечной преданности. В частности, там были такие слова: “Я буду рядом с вами, чтобы служить вам… Используйте меня, когда вам это необходимо, когда это пойдет на пользу вашим действиям и вашим планам. Если вы решите использовать меня, мне нужны ваше руководство и ваша поддержка: без вашего руководства я не принесу пользы, без вашей поддержки у меня не будет доверия”. От прощальной фразы письма и вовсе делается неловко: “С безграничным восхищением, Кристин Л.”

Но вернемся назад в Канны. Заседание уже входило в свою самую драматичную стадию. Саркози в последний раз обрушивал на Берлускони потоки своего красноречия, когда Обама вдруг обратился к Баррозу с вопросом: а что он думает об идее предоставить Италии кредит МВФ?

“Обама все понял по моему тону и выражению лица, – говорит Баррозу. – Я резко отрицательно относился к этой идее. Я ответил, что комиссия, конечно, должна отслеживать ход итальянских реформ, но решение должна принимать Европа. Я сказал, что МВФ ни в коем случае нельзя передавать роль Европейской комиссии. Этот вопрос – европейское дело. И я заявил с полной откровенностью, что пресловутые восемьдесят миллиардов евро – просто гроши по сравнению с тем, что мы выделяли другим странам. Это даже меньше, чем получила Греция. Если появится новость о том, что Италия берет у МВФ кредит размером восемьдесят миллиардов евро, то произойдет катастрофа”.

Берлускони кивал головой в знак согласия. Саркози молча кипятился. Меркель таращила глаза. Лагард сохраняла полную невозмутимость. Обама снова встрял в перебранку европейцев.

“Насколько я понимаю, Италии следует допустить, чтобы МВФ контролировал ход реформ, но не принимать полностью его программу”, – изрек Обама, взяв на себя роль официального арбитра.

Затем он сказал, что согласен с Берлускони в том, что план займа у МВФ – плохая идея. “По-моему, Сильвио прав”, – сказал он.