Алан Фридман - Берлускони. История человека, на двадцать лет завладевшего Италией

Утром 3 ноября Берлускони и Тремонти взошли на борт правительственного самолета, чтобы совершить короткий перелет из Рима на юг Франции. Только тогда Берлускони услышал о некоторых вчерашних событиях и узнал, какую трепку Саркози задал Папандреу. Впрочем, его больше занимали собственные проблемы. Неудачная попытка протолкнуть пакет реформ и трения с Тремонти существенно подрывали его доверие в глазах игроков на финансовых рынках, а также в глазах Саркози и Меркель. В довершение неприятностей, накануне каннского саммита европейские СМИ все еще пестрели материалами о вечеринках “бунга-бунга” и скабрезными фотографиями южноамериканских моделей, которые входили в якобы созданный “клуб проституток”. Пресса и социальные сети полоскали слухи о том, будто бы Берлускони собрал фактически гарем из тридцати с лишним таких женщин, поселил их у себя и полностью содержал.

Когда Берлускони прилетел в Канны, у него был вид совершенно измученного человека.

“Я увидел страшно измотанного Берлускони, – вспоминает Баррозу. – Он как будто потух”.

“Выглядел он ужасно, – говорил один высокопоставленный европейский чиновник, присутствовавший тогда в Каннах. – Он отказывался проводить какие-либо структурные реформы. Вдобавок вокруг его персоны не утихали все эти грязные скандалы. Я бы сказал, что в те дни в Каннах он произвел на меня впечатление очень старого и усталого человека. Он потерял и энергию, и всякое доверие в глазах остальных лидеров”.

Один из главных помощников самого 75-летнего Берлускони тоже отмечал, что на саммит “Большой двадцатки” премьер прибыл “усталым и подавленным”.

Эта подавленность только росла. Берлускони оказался застигнут врасплох, когда другие премьер-министры начали задавать ему неудобные вопросы. “Там, в Каннах, ко мне подходили мои друзья из разных стран и спрашивали, решил ли я уходить. Оказывается, все они уже слышали в течение недели, будто готовится новое правительство во главе с Монти, – вспоминает Берлускони и добавляет: – Я понял, что что-то затевается”.

Среди тех, до кого дошли слухи о Монти, был и испанский премьер-министр Хосе Луис Родригес Сапатеро, приглашенный в то утро на особое заседание, хотя Испания и не входила в число стран “Большой двадцатки”. Саркози созвал это заседание до официального начала саммита, чтобы уделить специальное внимание Италии и Испании, и Сапатеро явился туда с некоторым трепетом.

“Когда я приехал в Канны, положение было нестабильное, очень нестабильное, – вспоминает Сапатеро. – Мы уже приступили к реформам в Испании, мы начали лучше контролировать дефицит, более эффективно, более надежно. В Каннах же звучала главная мысль – что Италии доверять нельзя. И что реформы, которые обещает провести Берлускони, не сработают: ему не удастся уменьшить дефицит. Вот эта мысль преобладала. И я наблюдал это в течение всего кризиса – постоянно. Когда рынки падали, какой-то стране нужно было за это отвечать. И вот тогда этой виновной страной была назначена Италия”.

Сапатеро с самого утра, как только он прилетел в Канны, слышал разговоры о том, будто место Берлускони скоро займет Монти, но самый большой сюрприз преподнесла ему Ангела Меркель. Поздоровавшись с испанским премьером, она сразу же спросила его, не желает ли он присоединиться к программе превентивного кредитования МВФ – то есть принять финансовую помощь для Испании в виде займа в размере 50 миллиардов евро, которые предоставит МВФ. Меркель поспешно добавила, что Италия, конечно же, тоже получит деньги: ей МВФ выделит 85 миллиардов. Сапатеро догадался, что Меркель что-то задумала, но ему совсем не хотелось ввязываться в чужие планы. Поэтому Сапатеро вежливо отклонил ее предложение, сказав, что Испания не нуждается ни в каких “превентивных” займах от МВФ.

“У Испании тогда не было проблем, – вспоминает Сапатеро. – Нет, конечно, у нас были проблемы, но не такие серьезные. Когда Меркель задала мне тот вопрос, я сразу вспомнил, чтó мне говорили мои помощники про Марио Монти. И когда Меркель заговорила о кредитной помощи для Испании и Италии, я понял, что на самом деле ее интересует исключительно Италия. Такой вывод я сделал – тем более что после моего отказа Ангела Меркель не пыталась настаивать. Поэтому я сразу же решил, что их интересует прежде всего Италия. И то, что я потом увидел на заседаниях, подтвердило мою догадку”.

3 ноября в половине одиннадцатого утра, до начала основного саммита, Саркози созвал особое заседание для лидеров Франции, Германии, Италии, Испании и представителей МВФ и некоторых чиновников Евросоюза. Войдя в умиротворяющий конференц-зал Дворца фестивалей, Берлускони оказался за столом прямо напротив Шойбле и Саркози – бойкой парочки, которая считаные часы назад свела Йоргоса Папандреу в политическую могилу.

Для Саркози рабочий день начался на час раньше: он приветствовал Барака Обаму в конференц-центре и улыбался на фотокамеры. Затем Обама, сказав, что Соединенные Штаты хотят помочь Европе в разрешении кризиса евро, отправился в отель “Карлтон” – встретиться с глазу на глаз с Ангелой Меркель. А та, в свою очередь, отправила своего верного министра финансов Вольфганга Шойбле на заседание с Саркози и другими, сидевшими теперь перед Берлускони в конференц-зале. Шойбле был прикован к инвалидному креслу и очень сварлив. Много лет назад германский министр пережил покушение на свою жизнь, а сейчас его знали во всей Европе как “ястреба из ястребов”: он только и ждал, когда же Греция выйдет из еврозоны, и со средневековым пылом религиозного фанатика верил в целительную силу строгой экономии.

Шойбле сидел рядом с Саркози, недалеко от Кристин Лагард с ее стальными глазами, а Берлускони сидел прямо напротив них.

Саркози с ходу бросился в атаку.

“Со стороны Саркози шло огромное давление при активной поддержке Шойбле, – вспоминает Баррозу. – Он заявил Берлускони следующее: «Италия должна попросить МВФ о выделении превентивного кредита. Иначе случится трагедия, потому что на рынках грянет буря. Необходимо, чтобы Италия действовала немедленно». А Берлускони ответил: «Нет, в Италии неплохая экономическая ситуация. Не существует никакой итальянской проблемы. Мы уже посылали на европейский саммит в октябре документ с перечнем мер, которые мы собираемся принять по рекомендации Еврокомиссии». Но Шойбле продолжал напирать. Он сказал, что итальянцы должны принять меры, в противном случае им грозит катастрофа”.

Баррозу вспоминает следующий шаг Николя Саркози. “В своей очень настойчивой и даже назойливой манере он почти прокричал Берлускони: «Сильвио! До встречи «Большой двадцатки» осталось только два часа. Пожалуйста, попросите МВФ о займе! Иначе случится беда!» Он вел себя очень эмоционально, изо всех сил драматизировал положение дел”.