Алан Фридман - Берлускони. История человека, на двадцать лет завладевшего Италией

Сегодня Берлускони признает, что та история сильно ему повредила.

“Думаю, она страшно разозлилась на меня, – говорит Берлускони. – Она очень обиделась”.

Меркель затаила обиду на Берлускони. Об этом ясно говорил и ее язык жестов, и ее риторика. Впрочем, она, как и Саркози, испытывала жесткое давление, пытаясь найти решение для кризиса евро, который в конце октября входил в самую опасную фазу. Европейские чиновники уже открыто высказывали опасения, что за Грецией может последовать Италия, погрязшая в собственном долговом кризисе. Громадный долг Италии – 2 триллиона долларов – внезапно оказался в фокусе внимания беспощадных рыночных спекулянтов и обернулся той дубинкой, которой Саркози с Меркель принялись колотить Берлускони.

23 октября, на саммите Евросоюза в Брюсселе, они подвергли его очередному унижению. А до саммита Меркель произнесла в Германии речь, где отдельно попрекнула Италию ее долговым бременем и сказала, что инвесторы правы в том, что требуют от правительства Берлускони более высокой процентной ставки по долгам. На финансовые рынки подобная риторика оказала предсказуемое действие: с таким же успехом можно было бы плеснуть бензина в огонь. Саркози тоже усилил давление, потребовав ответа на вопрос: почему Берлускони так и не заставил Лоренцо Бини Смаги уйти в отставку и освободить место для француза в правлении Европейского центрального банка? Рассказывают, что Берлускони ответил Саркози вопросом: “Мне что – убить его, что ли?”

Теперь уже и Меркель, и Саркози поняли, что ответственность за всю еврозону можно взвалить на Берлускони. В то долгое воскресенье в Брюсселе они принялись читать ему нотации. По свидетельствам очевидцев, выглядело это так, словно отчитывали провинившегося школьника. Ему велели немедленно приступать к проведению экономических реформ, чтобы что-то сделать с итальянским долгом. Ему велели явиться на следующий антикризисный саммит, намеченный на ближайшую среду, с документом, где будет изложен план: как урезать расходы и провести реформы. Они буквально насели на Берлускони, однако под конец этого беспокойного саммита никто так и не пришел к соглашению о том, как же разрешить растущий долговой кризис и вернуть доверие рынков. А рынки снова “проголосовали ногами”. И снова из Вашингтона прозвучали жалобы на то, что Европа никак не может разработать убедительный план, который покончит с кризисом.

Сегодня Берлускони говорит, что не помнит, как Меркель с Саркози распекали его на брюссельском саммите 23 октября, хотя в прессе тогда писали о том, какую ему задали взбучку. Зато он припоминает, как сам однажды заявил на собственной пресс-конференции, что “никто в Европейском союзе не имеет права назначать себя комиссаром и учить другие правительства, что им делать”. Однако лидеры Франции и Германии еще не до конца разделались с Берлускони. Только в следующий раз они унизили его на телевидении, в прямом эфире.

В тот же день, строго наказав Берлускони навести у себя дома порядок, Саркози и Меркель провели совместную пресс-конференцию, на которой опозорили и высмеяли Берлускони перед всем миром. Французский репортер спросил Меркель и Саркози, есть ли у них уверенность в том, что Берлускони действительно проведет обещанные реформы. В ответ оба как-то многозначительно промолчали. Саркози повернулся к Меркель, они переглянулись с понимающей улыбочкой, которая затем превратилась в хулиганскую усмешку. Потом фрау канцлер позволила себе тихонько хихикнуть, а французский президент многозначительно покачал головой. Когда пресс-конференция закончилась и лидеры покинули сцену, Меркель повернулась к Саркози, и все услышали ее язвительное замечание. “Впервые мы добились такого успеха, всего-то лишь разыграв немое кино!” – сказала канцлер Германии.

Для Берлускони эта усмешка стала сокрушительным ударом. Отныне он стал официальным посмешищем для европейских лидеров: ведь Саркози с Меркель публично унизили его, и теперь эти позорные кадры крутили снова и снова.

По словам Берлускони, тот саммит в Брюсселе походил на какой-то кошмар.

“Они посмеялись надо мной на пресс-конференции в тот же день, когда Саркози отказался пожать мне руку. Он очень злился на меня, – вспоминает Берлускони и подается вперед, чтобы поделиться еще одним воспоминанием. – После той пресс-конференции, в тот же вечер, мы с Ангелой Меркель опять увиделись. И знаете, она подошла ко мне и извинилась. «Прошу прощения, – сказала она. – Теперь, наверное, вы даже разговаривать со мной не захотите». Я сказал ей, что не стоит беспокоиться. Попытался изобразить добродушие. Я сказал ей: «Ну, видите, я же все-таки с вами разговариваю. Прямо сейчас». Вот и все. Это я очень хорошо помню”.

Несмотря на всю эту историю, Берлускони явно грустит, когда вспоминает, что когда-то его отношения с Меркель складывались совсем иначе.

“Я всегда дарил Меркель кучу подарков, – говорит он. – Всякий раз, приезжая в Германию, я привозил ей дорогие ожерелья и браслеты. Я просто не мог дарить ей какую-нибудь дешевку! И я всегда сам платил за все эти подарки, из собственного кармана! А она принимала все мои подарки, причем с большим удовольствием”.

К тому же Берлускони знает, что Меркель поддерживала связь с президентом Джорджо Наполитано в те роковые дни в конце октября 2011 года. “Наполитано регулярно названивал Меркель”, – говорит он и слегка кривится, произнося имя итальянского президента.

На самом деле, Берлускони – не единственный, кто подозревал, что Ангела Меркель участвует в каком-то заговоре против него.

“Меркель и Наполитано часто общались в ту осень, но я точно не знаю, о чем у них шла речь”, – говорил Жозе Мануэл Баррозу, который в 2011 году, занимая пост председателя Европейской комиссии, присутствовал на всех саммитах Евросоюза.

Если верить The Wall Street Journal , особенно важный звонок Наполитано Меркель сделала вечером 20 октября. Ей не давал покоя кризис еврозоны, и в частности, она сомневалась в способности Берлускони совладать с итальянской экономикой и провести обещанные реформы. Наполитано от имени Италии заверил Меркель в том, что все будет сделано как надо, и канцлер Германии заранее поблагодарила итальянского президента за содействие продвижению реформ. Впоследствии команда Наполитано отрицала, что он обсуждал с Меркель смещение Берлускони, однако не отрицала самого факта того телефонного разговора.

Пока мир Берлускони медленно рушился, а сам он носился с одного европейского саммита на другой, получая сыпавшиеся на него удары, будто оглушенный боксер, в Вашингтоне усиливались опасения, что кризис евро вызовет еще большее экономическое потрясение и в Европе может начаться депрессия, которая навредит экспорту США и нанесет урон всей мировой экономике. А главное, все это происходило в преддверии 2012 года – года, когда Бараку Обаме необходимо было переизбираться на новый срок.