Алан Фридман - Берлускони. История человека, на двадцать лет завладевшего Италией

К июню кризис еврозоны начал расшатывать финансовую систему Европы. Это было расценено как угроза для мировой экономики. Белый дом выразил обеспокоенность по поводу падения евро – единой европейской валюты. Европейцы и МВФ готовили новый спасительный заем для Греции в размере 110–120 миллиардов евро. Португальцы только что согласились на заем в 78 миллиардов евро. Примерно такую же финансовую помощь уже получила Ирландия. Газета Financial Times запустила в обиход новый термин – PIGS (англ. “свиньи”) – для обозначения ряда стран ( Portugal, Ireland, Greece, Spain – Португалия, Ирландия, Греция и Испания), глубже всего увязших в долговом кризисе и привлекавших рыночных спекулянтов. Правда, вскоре эта аббревиатура претерпела изменения, превратившись в PIIGS : в зону риска входила теперь и Италия. В конце июня Берлускони и Саркози встретятся на очередном европейском саммите, чтобы вновь вступить в перепалку: Берлускони по-прежнему ничего не мог поделать с Бини Смаги, упорно не желавшим покидать свой пост в ЕЦБ. Тем не менее европейцам удалось официально назначить Драги новым главой Центробанка. Между тем в Вашингтоне назначение Лагард на пост директора-распорядителя МВФ тоже получило одобрение. Саркози немедленно объявил это “победой Франции”.

МВФ, который Лагард унаследовала от ДСК, поучал теперь подавленных кризисом европейцев, что жить следует как можно скромнее. В июне того года Греция получила предписание выработать новые меры строгой экономии: в противном случае страна может больше не рассчитывать на спасительные займы от валютного фонда. Биржевые игроки заговорили о “риске заражения” и поэтому бросились избавляться от итальянских (и прочих) долговых обязательств. Это обернулось ростом прибыли, а заодно – повышением стоимости кредитов для правительства Берлускони.

Берлускони оказался лицом к лицу с враждебно настроенной коалицией и ослабленным правительством, которое к тому же раздирали внутренние склоки. Он практически перестал разговаривать с собственным министром финансов. На него каждый день обрушивалась с упреками оппозиция. На него сыпалось все больше новых обвинений из-за скандала “бунга-бунга”. И все же он оставался действующим премьер-министром, законно избранным главой правительства. Его позиции ослабли, но он все еще оставался на посту.

Пока что, в середине 2011 года, еще рано было говорить о международном заговоре с целью сместить Берлускони. Заговор сложился позже – уже осенью. Но можно не сомневаться в том, что некие мощные силы на внутреннем фронте уже готовили почву для досрочного ухода Берлускони. Именно в том роковом месяце – июне 2011 года – в Риме и Милане произошел ряд событий, которым суждено было изменить ход итальянской истории и едва не попрать Конституцию страны. Президент Италии, Джорджо Наполитано, вступил в тайный контакт с человеком, чью кандидатуру он позже выдвинет на пост премьер-министра взамен Берлускони. Это был Марио Монти, человек с учтивыми манерами из академической среды, бывший европейский комиссар.

Монти был технократом до мозга костей. Амбициозный экономист, проложивший себе путь наверх из провинциального Туринского университета до поста главы престижной бизнес-школы при университете Боккони в Милане, Монти поначалу воспринимался миланским обществом как типичный выскочка. По-видимому, социальная роль представителя истеблишмента чрезвычайно привлекала Монти, как и его не менее честолюбивую жену. Вскоре его послужной список расширился: он вошел в совет директоров престижных корпораций и банков, например “Фиата” и Итальянского коммерческого банка. В 1994 году Берлускони направил его в Европейскую комиссию на должность комиссара по вопросам конкуренции. Там его прозвали “Супер-Марио”: он отличился тем, что бросил вызов компании Microsoft и взыскал с Билла Гейтса штраф в размере 500 миллионов евро за монополистическую практику в Европе.

К 2011 году Монти вернулся в свою альма-матер, университет Боккони, – но уже в качестве президента бизнес-школы. И вот тогда президент Италии Джорджо Наполитано впервые вышел с ним на связь, чтобы узнать, не согласится ли он (если потребуется) занять премьерское кресло вместо Берлускони. Монти, услышав такой вопрос, конечно, затрепетал от возбуждения. Он принялся выбалтывать секрет направо и налево, делясь им с самыми влиятельными друзьями. К их числу принадлежали бывший глава Olivetti и заклятый враг Берлускони Карло Бенедетти и бывший премьер-министр Романо Проди, когда-то выступавший главным политическим противником Берлускони. По словам обоих, в то лето Монти обратился к ним за советом. И оба, по их словам, сказали Монти ровно то, что он сам желал услышать: а именно, что раз президент республики предлагает ему пост премьер-министра, ему следует соглашаться, причем как можно скорее.

Сам Монти долгое время не заводил разговоров обо всей этой истории, но когда все-таки заговорил, то в итальянском парламенте она вызвала громкий скандал. Раздавались даже призывы устроить президенту Наполитано импичмент. 86-летнего политика, бывшего коммуниста, обвиняли в попрании итальянской Конституции, которая позволяла ему назначать нового премьер-министра только после роспуска правительства или потери им большинства в парламенте. В Конституции ни слова не было сказано о том, допустимо ли втайне предлагать премьерское кресло неизбранному гражданину, пока Берлускони еще остается законным главой демократически избранного правительства.

Но Берлускони и итальянское общество еще ничего об этом не знали. Не знал Берлускони и о том, что Наполитано вовсю разрабатывает с исполнительным директором ведущего банка Италии полномасштабный план экономической политики для постберлускониевского правительства. На протяжении нескольких месяцев Коррадо Пассера, бывший консультант компании McKinsey , ныне управлявший группой Banca Intesa в Милане, разработал четыре черновых проекта документа, готовивших всеохватную “шоковую терапию” для итальянской экономики.

В дальнейшем Монти сознался в секретных встречах с президентом. Он подтвердил, что в июне 2011 года Наполитано связался с ним и спросил, готов ли он занять должность премьера. Он также подтвердил, что ему известно о существовании документа Пассеры и что он сам обсуждал с Наполитано этот черновик плана экономического развития. Но тогда, в знойное лето 2011 года, ни Берлускони, ни кто-либо ничего об этом не знал. Зато всем было известно, что игроки на финансовых рынках теряют веру в способность Италии противостоять кризису евро и боятся эффекта “заражения” в связи с греческим кризисом, который уже начал возмущать обстановку на рынках по всему миру.