Сергей Миров - Это «Секрет»? Игра в «Битлз»

Вот тут пора бы сделать очередное технолого-историческое отступление.

Конечно же, любой молодой музыкант априори хочет все свои партии на записи исполнять сам. И на мелких студиях обычно так и происходит, потому что с ним никто не хочет связываться, да и оплата студийной работы – повременная: хочешь добиться нужного результата сам – ради Бога, 15 долларов в час!

Но у серьезных акул индустрии звукозаписи есть ряд поправок на эти планы. Во-первых, у них все рабочее время на пару лет вперед расписано, и если, скажем, молодежная панк-группа «Тварь дрожащая» не уложится в оплаченное время, то тут хоть землетрясение, но с 12:00 следующего дня на студию заезжает трэш-метал трио «Тамбовские волки». А во-вторых… Ну, я даже не буду говорить, кто умеет, а кто не умеет играть, но при каждой большой студии обычно есть пул студийных музыкантов, у которых, грубо говоря, нет собственного узнаваемого стиля, но технически они в состоянии имитировать любую звезду так, что он и сам не отличит. Только играют они, в отличие от самой звезды, чисто и быстро.

У нас такие тоже есть, могу назвать, например, супертехничного Дмитрия Четвергова, записавшего около 200 студийных проектов, но исключительно редко упоминаемого в «кредитах». Вы не можете себе даже представить, какие имена играют на своих пластинках Димиными пальцами!

И вы, наверное, думаете, что все это мое предисловие ктому, что самодеятельных секретов на пластинке заменили музыканты оркестра «Диапазон»?

Ага, я ведь тоже так думал! Ведь с гитаристом Аликом Ереминым, басистом Пашей Борисовым и барабанщиком Сережей Кузнецовым я знаком, успел поработать, и могу сказать, что они и на сегодняшний день – суперпрофессионалы, а как инструменталисты – на голову выше секретов.

Приставал я с этой темой ко всем, включая Кутикова, и был крайне удивлен, что… все свои партии ребята исполнили сами! Только на рояле несколько песен сыграл Александр Резник, да дудки звучали диапазоновские, во главе с легендарными Робертом Паузером и дядей Лешей Канунниковым.

Ах да, еще там была струнная группа, не к ночи будь помянута…

Забл:

– Чтобы переписать тот самый «Последний час декабря», убитый на телевидении, Натаныч договорился с ансамблем из эстонского театра, и они пришли играть…

Александр Кутиков:

– Я приехал, когда часть записи уже была сделана, послушал и понял, что это просто катастрофа. Самым страшным моментом были струнные… Такое впечатление, что эти эстонские люди в принципе не умели или не хотели играть ровно и без фальши! Я уже предлагал Фоме и Заблу самим взять в руки скрипки!

Но как-то справились. Работа была кропотливая и трудная. Многое приходилось заново пересводить, а некоторые песни даже переигрывать. Саша, конечно же, был авторитетом, но недостаточным для того, чтобы с ним сразу же соглашались такие спорщики, как Макс и Фома, которые уже привыкли к тому, что обычно они во всем правы.

Макс:

– Я до сих пор недоволен этим альбомом. Если б Саша был с самого начала, то, может быть, все и получилось бы нормально. А так – две разных головы слышатся…

Мура:

– Да перестаньте, классный альбом получился, все наши хиты там! Как можно быть им недовольным? Саня все хорошо сделал!

Фома:

– Я очень расстроился. Я всегда расстраиваюсь, когда авторитет себя не оправдывает. Понимаешь, это ж я настоял на нем! Ведь меня с Кутиковым познакомили еще до всякого «Секрета», году в 1982, когда мы с Максом, два студента пробились на концерт «Машины», и нас представили, даже фото есть… Но трагедия в том, что Саша просто нас тогда не почувствовал, не понял! Он все звучание сделал молодежным, электронным… Да и голоса… Ты знаешь, вот наши с Максом голоса к тому времени практически срослись воедино, слились, а он их разнес по колонкам и совершенно развалил!

Вот в этой кирхе Союз композиторов СССР много лет размещал фирму «Мелодия»

Забл:

– Это была наша первая профессиональная запись. Мы столькому научились! Да и альбом первый, причем выпущенный на «Мелодии»… Жалко, что влезли не все песни, какие мы хотели. Там было жесткое ограничение: виниловая пластинка вмещает только сорок три минуты, не больше. Другое дело, что мы хотели битловский саунд, а Кутиков нас очень сильно «опопсил»…

Александр Кутиков:

– Знаешь, им ведь не моя работа не нравится. Это они сами себе там не нравятся! Но понимаешь… Когда «Машина» писалась в Америке, на студии «Гуд Найт Дэллас», с нами работал продюсер Гордон Перри.

И он сказал мне такую фразу, которую я запомнил на всю жизнь: «Артист думает, что его любят за красивый нос и голубые глаза. А на самом деле его любят за торчащие уши, и я как продюсер должен именно эти уши подать зрителю!» Так что я сознательно уводил их от битловского звука в сторону создания оригинального саунда, и музыкальный образ «Секрета» у меня, я считаю, получился. В образе запечатлены свежесть, искренность, молодость, юмор… в общем, жизнь. Аденегс нихя не взял принципиально, на друзьях не зарабатывают. Хватило того, что они моей Катьке за эскизы костюмов заплатили!

Ну, в общем, я не хочу разбираться, кто здесь Ленин, тридцать лет прошло и альбом давно перескочил через «платиновый» тираж. Тем более, что Саша Кутиков все равно кому угодно сможет объяснить, кто конкретно виноват в том, что у него что-то не получилось. Давайте продолжим историю, ведь если пластинка записана, то, думаете, самое главное позади? Фигушки! Мы же в СССР жили. Теперь надо было все это согласовать со всеми инстанциями, и тут опять включился пресловутый Союз композиторов.

Они же просто не могли себе представить, как это: на фирме «Мелодия» выходит альбом, а… ни одной ИХ песни там нет… Помните, в старом анекдоте: «Как это… "Муму" написал Тургенев, а памятник – Пушкину? Непорядок!»

Владимир Конторов, разделявший в эту пору с Александровым заботы о «Секрете», говорил, что большую поддержку и здесь оказал Юрий Николаев, но сам Юра этого не помнит. А Натаныч, принявший на себя львиную долю административных забот, говорил, что главную помощь оказал поэт Михаил Шабров. В 80-е годы этот достойный человек был (внимание!) начальником отдела по контролю за формированием репертуара и ответственным секретарем художественного совета Всесоюзной студии грамзаписи «Мелодия».

Первая пластинка… Ну, чем не Rubber Soul?

Каков оборотец? Оказывается, контролем за формированием репертуара на «Мелодии» занимался целый отдел! И руководил им сам ответственный секретарь худсовета! Представляете, сколько народу кормилось с каждой пластинки?