Алексей Зинин - Путь воина. Тренер-победитель о секретах успеха

Мобилизация у нас была полнейшая. Вряд ли стоит говорить о том, что, несмотря на выставочно-коммерческий статус Суперкубка, нам безмерно хотелось добыть еще один трофей и таким образом каемочку золотых букв, которыми наши имена были вписаны в летопись российского футбола, украсить еще и алмазами. К тому же мы видели, сколько россиян приехало за нас болеть. Все Монако было окрашено в красно-синие цвета, и десятки тысяч людей ждали нашей победы. Впервые за последние восемь лет стадион был забит под завязку. Благодаря паломничеству из России был установлен рекорд посещаемости суперкубковых встреч, проходивших на «Луи II». Наши шумели так, что англичан не было слышно вообще! Творилось что-то невообразимое.

Конечно, эмоции изначально были гораздо слабее тех, что испытывал накануне финала Кубка УЕФА. Но постепенно они прибавлялись и прибавлялись. Когда приехали на стадион, то адреналин в крови уже бурлил. Лично мне было очень приятно увидеть огромный баннер со словами: «Георгич, Осетия с тобой!»

Просыпаясь в день матча, редко могу предсказать его исход. Но вот в процессе ожидания, наблюдая за ребятами, ощущая атмосферу, уже с большой долей вероятности способен спрогнозировать то, чем все закончится. Чаще всего чувство тревоги испытываю перед встречами с аутсайдерами. До последнего пытаюсь что-то придумать и повлиять на результат. Перед «Ливерпулем» предчувствие было особенно дурацкое. Я еще раз старательно все прокрутил в голове, посмотрел на армейцев и пришел к выводу, что у нас все в порядке, мы максимально заряжены на успех и никаких ошибок в подготовке не допустили.

Первый тайм мы провели безукоризненно, а Карвалью забил весьма мастерский гол. После перерыва напряжение возросло до предела. «Ливер» лез и лез на наши ворота, сил у моих ребят оставалось все меньше и меньше, повреждений и микротравм, наоборот, становилось больше – Красич, Одиа и Жирков уже не могли нормально передвигаться по полю. Юра, кстати, порвал мышцу и надолго угодил в руки врачей.

Самое трудное для тренера в таких матчах – воспринимать ход времени. Часы стоят наглухо – будто бы кто-то приварил стрелки к циферблату. Ты сидишь, гонишь от себя всякие глупые мысли, ерзаешь на этом электрическом стуле и стараешься не смотреть на часы. И вот тебе кажется, что ты выдюжил целую вечность и уже ждешь, когда судья даст финальный свисток, но не дожидаешься и бросаешь взор на «прибор инквизиции», с недоумением обнаруживая, что прошло только две минуты. Полтора часа основного времени в Суперкубке и превратились для меня в вечность. Здесь, наверное, сказалось то, что я понимал: если мы пропустим, то шансов на победу у нас практически уже не будет.

… Я взглянул на табло: оставалось продержаться восемь минут. Но почти тут же случился тот кошмарный эпизод, после которого радостные ливерпульцы бросились в объятия друг друга. Не знаю, хорошо это или плохо, что тогда я не заметил, как Сиссе подыграл себе рукой. Если бы заметил, сто процентов – выбежал бы на поле и кинулся на арбитра. Неизвестно, чем бы это закончилось! Самое потрясающее, что даже Игнашевич, находившийся в метре от француза, нарушения правил не увидел, потому и не сигнализировал. Если бы хоть кто-то из ребят стал возмущаться, мы могли бы тот гол оспорить. Потому что Суперкубок Европы – не проходной матч, его транслировали в прямом эфире на десятки стран. Это уже потом в раздевалке я у Сережи спросил: «Как же ты мяч по-человечески не вынес?» А мне кто-то сказал: «Валерий Георгиевич, да Сиссе в том эпизоде рукой сыграл». Я как услышал, в ступор впал. Потом по телевидению десятки раз крутили повтор того момента, и даже английские комментаторы поражались вопиющей несправедливости произошедшего.

Было так больно, так обидно, что словами не передать! Тренерская профессия – все-таки действительно самая энергозатратная. Ты постоянно на острие ножа. Постоянно живешь со стрессом. Нервы изнашиваются молниеносно! Там, в Монако, я оказался на краю пропасти, еще чуть-чуть, и я бы утратил контроль над собой. Никто не догадывается, сколько усилий воли мне пришлось приложить для того, чтобы вести себя достойно.

Даже не представляю, как я удержался от соблазна не зашвырнуть серебряную медаль в арбитра. Сорвал ее с себя и от греха подальше запрятал в карман. В раздевалке сказал своим ребятам, что они эту встречу выиграли. Проиграл ее только один человек – судья!

По-настоящему тяжело пришлось, когда приехал в свой гостиничный номер и закрыл за собой дверь. Все чувства, все эмоции на меня тут же навалились – я бился с ними до самого рассвета.

Говорят, что, если хотите получше узнать человека, сыграйте с ним в команде хотя бы один матч. Юрий Семин в «Локомотиве» и Александр Бородюк в «Динамо» играли с Газзаевым годы. Не просто играли, но и дружили. И дружат с ним по сей день, зная при этом его прекрасно как тренера.

– Вы играли вместе с Газзаевым, знаете его от и до. Что на ваш взгляд выделяло его на футбольном поле?

Юрий Семин:

–В 1976 году приехал к нам в «Локомотив» молодой, скромный, немного наивный паренек, а вышел на поле и сразу стало видно, что это Форвард! По своему уровню – технике, скорости, мышлению и характеру лидера – мы получили готового неординарного игрока. Валера обладал феноменальной обводкой, здорово укрывал мяч, хорошо за него боролся. У него был очень сильный характер, он никогда не бросал играть. Он всегда был нацелен побеждать. В каждом эпизоде, в каждом матче!

Александр Бородюк:

– Во-первых, Валерий выделялся прежде всего своей феноменальной техникой. У него были прекрасные удары с обеих ног, невероятная стартовая скорость, нестандартное мышление, в общем – весь набор отличного голеадора. Плюс характер неимоверной силы. И все это приводило к главному – в трудные для «Динамо» моменты он мог решить исход матча. Это говорит о том, что это был супернападающий.

– Всем известно, что Валерий Георгиевич проигрывать никогда не умел и предъявлял партнерам серьезные претензии. Приводило ли это к конфликтам между вами?

Юрий Семин:

–Конечно, порой к очень серьезным. У Газзаева запредельный темперамент, человек-вулкан! В игре он был неистов, неукротим, подвержен вспышкам ярости, мог очень жестко накричать на любого игрока, допустившего ошибку, невзирая ни на какие авторитеты. Однажды мы чуть не подрались прямо на поле, на глазах у людей. Но как мгновенно он вспыхивал, так же быстро и остывал. Как капитан, я поначалу крайне негативно относился к тому, что Валера, несмотря на молодость и кавказские традиции, терял всякое уважение к старшим партнерам, если их действия шли вразрез с его принципами. Но потом я понял, все мы поняли, что этот человек живет, горит игрой, просто ненавидит поражения! Ему можно многое простить.