Юрий Виноградов - Операция 'Б'

Помог случай. Военврач 3 ранга Баландин попросил генерала Жаворонкова последнюю машину на Берлин не выпускать: у летчика неожиданно резко упало давление, видимо, от перенапряжения. В длительном полете он может потерять сознание, и тогда неизвестно чем все закончится.

Генерал вынужден был выполнить заключение врача. В седьмой налет на Берлин не пойдет и третья машина, значит, мощь удара по столице фашистской Германии резко снизится. Вот тут-то Гречишников и попросил, даже потребовал, чтобы ему дали оставшийся без летчика самолет и он доведет его до цели. Жаворонков вначале и слушать не хотел капитана. Шутка ли сказать, только что чудом остался жив при катастрофе, едва ли еще пришел в себя от потрясений и в таком состоянии посылать на Берлин? Гречишников настаивал категорично, уверял генерала, что справится с заданием, отбомбит Берлин и в целости и сохранности вернет ДБ-3 его прежнему пилоту. Именно сегодня, в день свадьбы с Ксенией, он обязан быть над Берлином!

Настойчивую просьбу Гречишникова, к удивлению генерала, поддержал военком полка Оганезов. Батальонный комиссар прекрасно знал данную капитаном клятву мстить фашистам за смерть матери и истязания жены и детей. Жаворонков, скрепя сердце, все же согласился с доводами Оганезова, разрешил Гречишникову лететь на Берлин, предложив заменить и весь экипаж. Гречишников согласился на замену экипажа. Пусть штурман его сгоревшего самолета старший лейтенант Власов, стрелок-радист сержант Земенков и в особенности воздушный стрелок краснофлотец Бурков отдохнут. Ему сподручно идти на задание с новым экипажем, ведь все они уже не раз ходили на Берлин, быстро поймут друг друга.

И вот теперь Гречишников на бомбардировщике боевого товарища с новым экипажем над Берлином...

- Командир, подходим к цели! - доложил штурман.

- Спасибо, штурман,- поблагодарил Гречишников.- Мне с вами приятно работать.

Сегодняшняя цель - Силезский вокзал со стоящими на путях железнодорожными составами, подготовленными для отправки на восточный фронт.

- Боевой! Так держать! - передал штурман.

Сейчас, сейчас наступит долгожданный момент мщения. С какой радостью и удовлетворением Гречишников пошлет свои бомбы на ненавистный ему фашистский город!

- Есть цель!

Гречишников ощутил знакомый толчок - облегченный самолет подскочил вверх. Фугасные и зажигательные авиабомбы полетели на затемненные железнодорожные пути. Спекшиеся, сухие губы летчика шептали:

- За Николаев! За убитую маму... За Петриково! За истерзанную Ксюшу... За мучения Толика и Валюши...

Напряженно вглядывался в контуры чужого, враждебного города. Вон, вон оранжевые точки от взрывов бомб! Все пять ФАБ-100 и шесть ЗАБ-50 легли кучно.

- Командир, на обратный курс,- подсказал штурман.

Гречишников начал разворот, но на обратный курс, к удивлению штурмана, не лег, а повел бомбардировщик со снижением по кругу над Берлином, почему-то увеличив газ. Один круг, второй, третий... Моторы гудят на полную мощь. Штурман не понял рискованный маневр летчика. Надо поскорее уходить к Балтийскому морю, а он кружит и кружит над городом, да еще дал полные обороты моторам.

- Командир, в чем дело? - забеспокоился он.

- Порядок, штурман! Немножко попугаем фашистов ревом наших моторов. Пусть подрожат от страха, сволочи! - объяснил Гречишников экипажу свои действия.

Штурман рассмеялся, в таком психическом воздействии на немцев ему еще не доводилось принимать участия.

Последний, четвертый круг над горящим Берлином, и дальний бомбардировщик лег на обратный курс.

Сообщение газеты "Правда":

"В ночь с 20 на 21 августа имел место налет советских самолетов на район Берлина. На военные и промышленные объекты Берлина сброшены зажигательные и фугасные бомбы. В Берлине наблюдались пожары и взрывы.

Все наши самолеты вернулись на свои базы"

Сообщение ТАСС:

"Нью-Йорк. 21 августа (ТАСС).

По сообщению лиссабонского корреспондента агентства "Оверсис Ныо", один нейтральный наблюдатель, прибывший из Берлина, передает, что воздушные налеты советской и английской авиации на германскую столицу становятся все более эффективными.

В результате прямого попадания бомб сильно поврежден Штеттинский вокзал в северной части Берлина и железнодорожная станция Вицлебен в западной части Берлина. Это серьезно дезорганизовало железнодорожное движение Особенно сильные взрывы были на станции Вицлебен. Разрушены здания, отстоявшие от станции на несколько кварталов. Сильной бомбардировке подверглись промышленные районы Берлина, расположенные в западной части города, главным образом Шпандау и Лихтерфельде. В районе Берлина разрушено или повреждено большое количество заводов. Во время последних двух налетов на Берлин сигнал воздушной тревоги был дан уже после того, как бомбы были сброшены на город..."

Вызов в Ставку

Жаворонков шифровкой доложил наркому Военно-Морского Флота о неудачном эксперименте с ФАБ-1000. На другой день Кузнецов вызвал его вместе с Коккинаки в Москву для доклада о ходе выполнения операции по ответной бомбардировке Берлина непосредственно Верховному Главнокомандующему.

Жаворонков поехал в Курессаре к генералу Елисееву.

- Вот, вызывают на доклад,- сказал он.- Приехал с вами проститься, Алексей Борисович.

Елисеев подавил вздох, видно было, что ему совсем не хочется расставаться с Жаворонковым.

- Едва ли еще встретимся, Семен Федорович,- растягивая слова, проговорил он.

- Да я через три дня вернусь!

Елисеев отрицательно покачал головой.

- Обстановка под Таллинном меняется не по дням, а по часам. Неизвестно, что будет через три дня...

Действительно, на таллиннском участке фронта горячо. Немецкие дивизии ежедневно штурмуют главную базу Краснознаменного Балтийского флота. Части 10-го стрелкового корпуса и морской пехоты с трудом отбивают беспрестанные атаки. Елисеев прав, обстановка меняется по часам...

- Что передать наркому, Алексей Борисович? - спросил Жаворонков.

Елисеев провел пальцами по клинышку бородки, задумался.

- Что передать, да еще самому наркому? - повторил он озабоченно,- Да, собственно, ничего. Помощи мы не ждем, хотя она нам нужна позарез. Знаем,- не дадут. Немцы под Ленинградом... Скажите при случае, что моонзундцы будут стоять на островах до последней капли крови. Мы скуем по возможности побольше сил гитлеровцев: пехотные соединения, артиллерию, авиацию и военно-морской флот. Это и будет нашей помощью Ленинграду...

Жаворонков оставлял за себя полковника Преображенского и просил Елисеева информировать его о всех изменениях обстановки на таллиннском участке фронта и на островах.

- Конечно, конечно, Семен Федорович! - заверил Елисеев.- Обеспечение налетов на Берлин морских летчиков наша главная задача.