Рина Зеленая - Разрозненные страницы

20 октября

Лейпциг. Какие постели! Как мы спали! Шина лопалась еще в лесу, мы приехали поздно, нас кормили, и потом мы спали в отеле. Какие ванны! Я приняла ее в половине четвертого утра. Встала в 8 ч. Скорее, скорее… 7 минут, чтобы осмотреть город, 20 минут на памятник «Битва народов» и т. д. Все же видела ярмарку и Русскую церковь. Носилась одна на машине как сумасшедшая. Ночью ходили в парк. Это в центре города – похоже на Павловск: огромное озеро, огромные деревья, аллеи занимают пространство больше Сокольников. Вообще нет ни одной улицы, которая не утопала бы в зелени, и даже это не может ни в какой степени объяснить, насколько все города кажутся построенными в огромном лесу. Всюду зелень, парки, леса.

Все дороги на сотни километров идут лесом, и так же незаметно эти дороги и леса переходят в город. Когда едешь по Берлину, то дорога впереди, куда хватает глаз, – 2 серые ленты в зеленой оправе (едут по разным плоскостям). Между двумя трассами – зеленая трава, и через промежутки – переезды. <���…>

Люди одеты очень добротно и удобно, некоторые красиво. Никто плохо. Большие и маленькие города ничем не отличаются. Все время едешь по шелковой дороге.

Дома очень похожей архитектуры. Как в столицах, так и в «дорфах». «Dorf» – это условно: так же нарядно висят кружевные занавески на втором этаже; такие же цветы, розы, беседки, скамейки, газ, детские коляски, велосипеды. Вообще на дороге невозможно встретить пешехода – все на велосипедах или в шарабанах.

Лошади – апокрифические. Зады и ноги – нельзя поверить, что это просто лошадь. Коровы тоже заграничные: ну уж не говоря о величине – расцветка только черная с белым. Сотни стад видели мы по всей стране: ни одной рыжей, бурой или другой – только черные с белым. Вернее, белые с черным. Это очень красиво на зелени лугов. Детей никогда никто не носит на руках. Этого нельзя увидеть. Маленьких везут в колясочках (сотни систем, даже для тройняшек), в «дорфах» тоже коляски, не только на дорогах, но и в поле. Дети старше ездят в корзиночках на велосипеде. Удивительно, как они не боятся. Сидит такая штучка сзади, и ведь это очень длительное путешествие. <���…> Как правило, все дети должны быть беленькими, как лен, а глаза голубые. Маленькие девочки с беленькими косичками или локонами везут колясочки, а в них куклы. У всех детей уложен локон посреди головки. Нужно видеть их радость, когда им дают конфету или кусочек шоколаду. Они никогда не кричат, не спорят и трогательно говорят: «Danke schön!»

25 октября

Живем в лагере Равенсбрюк. Это все то, о чем мы столько читали в газетах. Здесь загублено 120 000 людей. Здесь сидели жена Тельмана, дочь де Голля, племянники Бенеша, французы, поляки, американцы и, конечно, русские.

Сейчас этот город смерти стал городом жизни. Людей возвращают домой. Так странно видеть улицы, полные народу, русских людей, девушек, юношей, пожилых женщин. Русские в этом чужом краю в таких же одеждах, платочках, как они были дома. <���…>

27 октября

Осматривали лагерь. Крематорий, печи, проволока окружает все, по ней пускали ток. Вообще все отвратительно продумано, аккуратно исполнено: ботинок – орудие пытки – очень большой, внутри электрическая проводка, но сделано аккуратно, с рантом и модным рисунком по коже носка и задника.

Девушки живут пока до отъезда в тех же бараках. <���…>

29 октября

Слава богу, уехали. Опять дорога, едем в арт-корпус. Город Ратенау. Концерт ночью, как только приехали, потому что утром нужно скорее, скорее ехать в Берлин. После концерта был ужин. Майор, который сидел рядом со мной, оказался мужем дочки Т. Перебрали по косточкам всех знакомых.

Утром скорее, скорее… еще один концерт. Ночевали в гостинице. Мы с Ниной М. были помещены в номер, который для нас освободили. Там осталось всё, все вещи этой дамы. Мы повесили свои концертные платья в шкаф рядом с ее вещами: там было платьев 20–30, белье, вообще всякие предметы. Я как победитель грустно смотрела на эти побежденные вещи, но организм, ложно воспитанный, не допускал никаких побуждений.

31 октября

Опять ночью едем через Берлин… Останавливаемся ненадолго в Потсдаме, ждем в автобусе, пока выясняют наши дела у начальства. Выяснили: остаемся здесь на праздники.

1, 2, 3, 4, 5, 6 ноября

Работаем опять как ненормальные. Был один свободный вечер. Были в американской зоне в варьете. Спектакль только для военных. Сидела в ложе директора-немца, смотрела сразу на 2 зрелища: одно – на сцене, другое – зрительный зал. Программа настоящего хорошего мюзик-холла.

Были на рынке. Здесь их два. Один возле рейхстага в американской зоне <���…> другой в Потсдаме – это филиал Тишинского рынка.

7 ноября

Торжественный, праздничный концерт в честь Великого Октября для военного командования. С утра только и разговоров, что о сегодняшнем концерте: вечером выступаем перед высшим командованием, говорят, будут все генералы, маршалы, адмиралы. Неужели Жукова увижу?

…Все прошло благополучно и прекрасно. Великолепный зал и невероятный первый ряд, блистающий орденами и медалями. Как их много и каким тяжким ратным трудом заслужены эти награды!

9 ноября

Кончили работу. Завтра улетать должны. Я не верю.

11 ноября

Черта с два! Погода не пускает. Ехать машинами очень трудно. Нас много, и много вещей. 700 км. Нет подходящего транспорта.

Хочу домой. Какая осень настала! Как все изменилось! На наших глазах догорал лес. Потом деревья стали голыми, а земля в лесу пылала, устланная этими огненными листьями. Сейчас после дождей и они погасли и только отсвечивают ржавчиной.

12, 13 ноября

Сидим. Дождь, мрак, низкое небо. Туман такой по утрам, что за окном ничего не видно. Лететь нельзя. Все в отчаянии. Снова разговор о машинах. Связаться с Берлином очень трудно.

15 ноября

Прогнозы погоды ужасны. Вызваны машины. Целый караван – 3 машины и 2 автоматчика – едем через Польшу. Ждем уже 2 дня – машины нет.

16 ноября

Выехали в путь.

18 ноября

Едем уже 3 дня.

Берлин – Штеттин – ночевка.

Штеттин – Штаргардт – ночевка.

По дороге ломаются машины. Стоим, чиним. Едем, едем, снова стоим. Вообще доехать почти невозможно. Выехали из Штаргардта. Кажется, не будет конца этому пути, несмотря на все указки, блуждаем, иногда по 10 км, возвращаемся обратно. Проехали Польшу благополучно. Поели первый раз горячий обед у поляков в дорожном кафе. Согрелись. Ночевали в Диршау. Опять дорога, дорога, уже не трудно ехать: какое-то ненормальное состояние, как будто всегда так и надо ехать, ехать…