Питер Гай - Фрейд

 Негодяй (фр.).

 «Я никогда не боролся с разнообразием мнений в кругу ψA исследований, – однажды написал он Лу Андреас-Саломе, – особенно с учетом того, что у меня самого несколько мнений по одному вопросу, – то есть пока я не опубликую одно из них. Но следует придерживаться основ, а иначе это что-то другое» ( Фрейд Андреас-Саломе , 7 июля 1914 года. Freud – Salome, 21 [19]). Авт.

 В марте 1911 года, в разгар последней битвы с Адлером, Фрейд писал Людвигу Бинсвангеру: «Когда созданное мной королевство осиротеет, никто, кроме Юнга, не сможет его унаследовать. Понимаете, моя политика неизменно преследует эту цель, и мое отношение к Штекелю и Адлеру укладывается в эту систему» ( Фрейд Бинсвангеру , 14 марта 1911 года. Цит. по: Binswanger L. , Erinnerungen an Sigmund Freud [1956], 42). Авт.

 В целом Фрейд был склонен преуменьшать рациональные или интеллектуальные объяснения разногласий. Однажды он заметил, что, когда различия во мнениях делают невозможными дружеские отношения, «научные разногласия не так важны, а причины возникновения враждебности другие, ревность или месть. Научные разногласия появляются позже» ( Wortis J. Fragments of an Analysis with Freud [1954], 163). Сам Фрейд, если уж на то пошло, был склонен поступать наоборот – делать интеллектуальные разногласия причиной довольно эмоциональных ссор. Авт.

 Одна из проблем, как признавался Фрейд, заключалась в том, что Адлер напоминал ему о Флиссе. Авт.

 Проницательный Ференци заметил у Адлера эту тенденцию двумя годами раньше. «Вне всякого сомнения, доктрина Адлера о неполноценности, – писал он Фрейду 7 июня 1908 года, – не последнее слово в этом спорном вопросе; на самом деле этот лишь более широкое толкование вашей идеи «соматической совместимости» ( Freud-Ferenczi Correspondence, Freud Collection, LC). Авт.

 В 1914 году, когда Абрахам прочитал рукопись статьи Фрейда «Об истории психоаналитического движения», он возражал против слова «преследования»: «А[длер] будет защищаться от того, чтобы его называли параноиком». Основатель психоанализа настаивал, что Адлер действительно жаловался, что его преследуют, но согласился вычеркнуть этот термин. После публикации полемики Фрейда слово Verfolgungen попало в печать. ( Абрахам Фрейду , 2 апреля 1914 года. Freud-Abraham, 165 [169]. См. также Фрейд Абрахаму 6 апреля 1914. Там же, 166 [170].) Авт.

 В несколько отличающейся версии Юнг, утверждавший, что ему известно о романе Фрейда со свояченицей, связал сон, который мэтр не мог объяснить, с его предполагаемой неверностью жене. (См. библиографический очерк для главы 2.) Авт.

 Мысленная оговорка (лат.).

 Отец, я согрешил (лат.).

 В конечном счете Бинсвангер прожил до 1966 года. Авт.

 От остальных он тоже скрывал новости о Бинсвангере. «После Троицына дня, – писал Фрейд Абрахаму, – я провел два дня в гостях у Бинсвангера» (3 июня 1912 года. Karl Abraham papers, LC). См. также его письмо к Ференци, в котором Фрейд просто сообщает, что провел выходные у Бинсвангера, не называя истинной причины поездки (30 мая 1912 года. Freud-Ferenczi Correspondence, Freud Collection, LC). Авт.

 Добросовестность (лат.).

 Отчуждение между двумя старыми друзьями было полным. 21 ноября 1907 года Брейер писал Огюсту Форелю: «Лично я теперь окончательно порвал с Фрейдом». Естественно, прибавил он, это был не совсем безболезненный процесс. Не изменив своему великодушию, он по-прежнему называл работу Фрейда великолепной: построенной на самых напряженных исследованиях в его частной практике и очень важной, однако был вынужден отметить, что «немалая часть этого сооружения, вне всякого сомнения, снова осыплется». (Полностью цит. в: Paul F. Cranefield . Joseph Breuer’s Evaluation of His Contribution to Psycho-Analysis, Int. J. Psycho-Anal., XXXIX [1958], 319–320.) Авт.

 Как мы уже знаем, Эрнест Джонс перешел в лагерь психоаналитиков после знакомства с историей болезни Доры, описанной Фрейдом. Однако он был всего лишь самым видным из приверженцев мэтра, которых убедили эти зафиксированные им на бумаге случаи. Оглядываясь назад, можно заметить, что эти классические истории болезни производили большее впечатление своими дидактическими, а не клиническими особенностями. В последние десятилетия психоаналитики, вооруженные новыми знаниями и изощренными диагностическими приемами, тщательно изучили их и пришли к выводу, что патология самых известных пациентов Фрейда, как правило, была более серьезной, чем на то указывал он сам. Но в наше время, когда все, кажется, забыли, как нужно писать истории болезни, они – в качестве учебного пособия – остаются превосходным образцом. Авт.

 Здесь и далее цитаты из «Фрагмента анализа одного случая истерии» даны в переводе А. Боковикова ( Фрейд З. Собрание сочинений в 10 томах).

 «Таким образом, – бесстрастно констатирует Фрейд, – обычная сексуальная притягательность отца и дочери, с одной стороны, матери и сына – с другой, сближала их еще больше» («Dora», GW V, 178 / SE VII, 21).

 Фрейд в то время не признал опасностей подобной позиции; он открыто заявил о них лишь много лет спустя. «Если пациент соглашается с нами, – писал основатель психоанализа в 1937 году в одной из своих последних статей, перефразируя неназванного критика, – то тогда все в порядке; если же он возражает, то тогда это всего лишь признак его сопротивления, и, стало быть, мы опять правы. Таким образом, мы всегда оказываемся правыми по отношению к беспомощному бедному человеку, которого мы анализируем, как бы он ни относился к нашим предположениям». Фрейд процитировал английскую поговорку Heads I win, tails you lose (Если орел – я выиграл, если решка – ты проиграл) как суть распространенных представлений о процедуре психоанализа. На самом деле, возражал он, психоаналитик действует совсем не так. Мэтр скептически оценивает как согласие, так и возражения пациента («Konstruktionen in der Analyse» [1937], GW XVI, 41–56 / «Constructions in Analysis», SE XXIII, 257–269). Авт.

 В последние годы многие психоаналитики настойчиво утверждали, что зачастую оказывалось полезным использовать чувства, которые вызывали у них пациенты, для того чтобы углубить понимание психики этих больных. Но Фрейд вряд ли одобрил бы такой подход . Авт.

 К середине 20-х годов прошлого столетия от кандидатов в психоаналитики требовалось умение выявить и, если это возможно, преодолеть свои комплексы и сопротивления посредством дидактического анализа, который к тому времени стал обязательным элементом обучения. Опытные практикующие врачи, со своей стороны, консультировали коллегу, если у них были основания полагать, что тот не выслушивает пациента с требуемых клинических позиций. Когда Фрейд писал историю болезни Доры, в его распоряжении подобных средств не было. Авт.