Федор Раззаков - Девять женщин Андрея Миронова

На советской эстраде дуэт Миронова – Менакер пользовался неизменным успехом у зрителей. За почти полувековую творческую жизнь этот дуэт выпустил в свет несколько спектаклей, где показал зрителям больше двух сотен различных миниатюр. С ними считали за честь работать самые лучшие писатели-юмористы в стране, под их концерты выделялись лучшие концертные площадки. Роли-маски в этом дуэте выглядели неизменно: Менакер играл роль положительного мужа, а Миронова – роль невежественной и чрезвычайно амбициозной жены. Роли свои актеры исполняли виртуозно, хотя играть в общем-то ничего особо и не требовалось – в реальной жизни у этих артистов роли распределялись таким же образом: Менакер всецело находился под каблуком у властной Мироновой.

Вспоминает однокурсник Андрея по «Щуке» Михаил Воронцов: «Иногда Андрей приглашал нас в родительскую квартиру в Рахмановском переулке – разумеется, в их отсутствие. И после вечеринок мы с ним часами драили каждый уголок. Коллекционные тарелки Марии Владимировны перетирали все до одной. И даже прыскали духами, чтоб не пахло водкой. У Марии Владимировны нюх был, как у собаки Баскервилей! К ее приезду все должно было быть в идеальном порядке, она ненавидела пыль и грязь. Мирон перенял от матери любовь к чистоте, которую сохранял до конца своих дней. Его чистоплотность иногда доходила до настоящего занудства. Как-то пришел я к нему уже в его собственную квартиру в Волковом переулке, сел в кресло, а Андрей как завопит: «Ой, подожди, подожди, встань!» Взял какую-то тряпочку и обтер это место, расправил складки на покрывале и только потом разрешил сесть…»

После окончания «Щуки» Миронов мечтал попасть в профильный театр этого училища – вахтанговский. Но его туда не взяли, чем повергли в шок. Причем не только его, но и его маму. Поэтому она позвонила главному режиссеру театра Рубену Симонову и спросила: «Почему вы не приняли моего сына в театр?» Тот ответил честно: «У меня уже есть Лановой, Шалевич, Яковлев, Ульянов. Все довольно молоды и все хотят играть. Куда мне еще и Миронов? Пусть идет туда, где в этом есть необходимость».

В итоге Андрей попал в Театр сатиры. И, как оказалось, к лучшему – он быстро стал там ведущим артистом, настоящей звездой. Как объясняет его однокурсник М. Воронцов, который после «Щуки» попал в вахтанговский театр:

«…Надо сказать, что в Театре сатиры, куда поступил Андрей, ему было лучше, чем могло быть в вахтанговском. В «Сатире» все решала супруга Плучека, которой Андрей очень понравился, поэтому он играл все роли, какие желал. Чувствовал себя свободно, мог сниматься в кино и ездить между спектаклями на коммерческие гастроли вдвоем с Папановым. Но иногда я чувствовал: Андрей так и не смирился с тем, что в Театр имени Вахтангова его не взяли…»

Кстати, у родителей Миронова с четой Плучеков сложились дружеские отношения – они периодически приглашались в квартиру Мироновой и Менакера на разного рода праздники.

Своего единственного сына Мария Владимировна опекала с раннего детства и заботилась о нем точно так же, как когда-то и ее мать о ней. Иногда эта забота была поистине маниакальной. Даже когда Андрей вырос, Миронова продолжала вмешиваться в его жизнь, в том числе и личную. Например, если ей не нравилась какая-нибудь из избранниц ее сына, она делала все, чтобы этой девушки в их доме больше не было. Так она расстроила множество любовных романов своего сына: с Натальей Фатеевой, Татьяной Егоровой, Екатериной Градовой. И только когда в 1975 году Миронов женился на Ларисе Голубкиной, Миронова вроде бы успокоилась. Видимо, наконец поняла, что сын ее уже окончательно вырос и имеет право самостоятельно устраивать свою жизнь.

Миронова и Менакер подняли планку искусства эстрады достаточно высоко. Они сумели и сыну своему, Андрею Миронову, не только передать гены, но и привить вкус и любовь к эстраде, на которой он блестяще выступал, унаследовав музыкальность, интеллигентность, тактичность отца, блеск, остроту, темперамент и яркость матери.

Шестого сентября 1978 года в газетах появилось сообщение о том, что родители Андрея Миронова удостоились высоких званий: Мария Миронова стала народной артисткой РСФСР, а Александр Менакер – заслуженным артистом РСФСР. Будучи тогда плотно занятым на съемках, их сын поздравил родителей по телефону.

Между тем последним совместным спектаклем Мироновой и Менакера стал «Номер в отеле» по пьесе Нила Саймона, который увидел свет за два года до присуждения им высоких званий – в 1976 году. Они играли его несколько лет, пока в начале 1980-х Менакера не свалил инсульт. В марте 1982 года он скончался. Этой трагедии предшествовали следующие события.

Шестого марта Александр Менакер собрался на свою обычную утреннюю прогулку. Он оделся, вошел в комнату, где сидела его жена, но внезапно схватился за сердце. Произнеся только одно слово «Маша!», он рухнул замертво на пол. Приехавшие по вызову врачи были бессильны – смерть наступила мгновенно. Менакер не дожил до своего 69-го дня рождения (8 апреля) чуть больше месяца.

Вспоминает Ф. Чеханков: «Шестого марта 1982 года мне позвонила Лариса и сказала, что Александра Семеновича не стало. Я примчался на Арбат, он лежал на том самом красном диванчике, где обычно отдыхал Андрюша. С подвязанным подбородком, по старому русскому обычаю. Мария Владимировна выглядела окаменевшей. Потом я уехал на спектакль. В тот вечер я играл «Лес». Когда я вернулся после спектакля, Александра Семеновича уже увезли. Мне говорили, что, кажется, единственный раз в жизни Мария Владимировна громко закричала, – когда его увозили…»

Собщить Миронову эту страшную новость по телефону никто не решился. Решили дождаться, когда он приедет в Москву. Однако и 7 марта утром, когда Миронов переступил порог квартиры на Селезневской улице, его жене Ларисе Голубкиной не хватило сил сказать ему о смерти отца. Уж больно уставшим выглядел гастролер. Практически сразу он завалился спать, чтобы вечером отдохнувшим выйти на сцену (он должен был играть в «Бешеных деньгах»). Когда Миронов проснулся, он обнаружил в доме своего сводного брата Кирилла Ласкари. Он-то и сообщил ему горькую весть. А 8 марта, в день рождения Миронова, в их семью пришла еще одна скорбная весть: умер давний друг их семьи Леонид Утесов. Дядя Ледя, как называл его в детстве Миронов. По злой иронии судьбы, в тот праздничный день по ТВ показали традиционный «Голубой огонек» (21.35), где принимал участие и Андрей Миронов – он пел шуточную песню «Ну чем мы не пара?». Однако запись «Огонька» происходила почти месяц назад, когда на душе у Миронова были совсем иные чувства. А в тот праздничный день смеяться и петь ему совсем не хотелось.