Лаврентий Берия - Спасенные дневники и личные записи. Самое полное издание

Впрочем, стоит ли пояснять – чем бы это всё закончилось для России?

Вернёмся лучше к записям Л.П. Берии.

Рютин тогда мог много напакостить, от глупости и фанаберии. Дурак был, но с энергией, могло выйти плохо. Но я тогда сидел в Тифлисе и был от основных событий далеко. Но даже когда мы разматывали последние ниточки в 1939 г., имя Рютина в показаниях всплывало.

Мы эти корни и сейчас еще вряд ли все вырвали, поэтому товарищ Сталин каждый раз напоминает о бдительности и прав. Чем мы сильнее, тем больше желающих нас уничтожить. Рютин мне чем-то напоминает Вознесенского (Н.А. Вознесенский, бывший член Политбюро ЦК в 1947–1949 гг., Председатель Госплана СССР. – С.К. ). Думаю, если бы Вознесенский был лет на десять старше, он вполне мог бы найти общий язык с Троцким и троцкистами. Очень уж себя любил и других не уважал. По духу – вполне троцкист. Но когда Троцкий был на коне, Вознесенский еще ролей не играл.

Троцкий даже не себя любил, а свою будущую роль в истории. Очень заботился, и думал, что умнее его нет. Еще один такой был умный – Николай Бухарин. Ко всем мог подобраться, любого уговорить. И товарищ Сталин ему верил, и я ему верил когда-то, но пришло время и вера вышла.

Вроде и умный Николай Иванович был человек, вроде и уважать было за что, а на поверку скользкий был человек. И тоже думал, что он товарищу Сталину ровня, а на самом деле он ничего не стоил по сравнению с любым из тех, кто твердо шел за товарищем Сталиным.

Вначале Бухарин, Каменев и Зиновьев просто нос стали драть, возомнили, что они могут быть главными вождями. А кончили работой на Троцкого и чужие разведки. Товарищ Сталин говорил: «Пойдешь налево, придешь направо». Николай Иванович был левым коммунистом, а стал правым заговорщиком. Еще и дочку Ларина с толку сбил. Жалко девчонку, даже не скажешь, что сама себе судьбу испортила, Бухарин виноват, не пожалел молодости, влюбил. А ей бы жить и радоваться (Н.И. Бухарин был женат последним браком на приёмной дочери старого большевика Ю. Ларина, которая была намного моложе мужа. – С.К. ).

У Бухарина всегда было так же, как у Троцкого. Всегда был вроде и товарищ, но держал себя на расстоянии, особенно умом своим гордился и образованием. Все латинскими выражениями щеголял. Все старался ввернуть. Тоже был барин. Как Лев Толстой. Ходил в косоворотке и сапогах, а за ним лакей с подносом.

И отдыхал Николай Иванович сам по себе, все его тянуло так обособиться, чтобы он один, без связи, без контактов. Товарищ Сталин давно забыл, что такое побыть наедине с собой, и мы все тоже давно забыли. Варишься в одном котле, а варишься потому, что нельзя надолго отлучиться. Отдыхаешь, а все равно на расстоянии не больше двух часов от телефона или ВЧ (высокочастотная правительственная защищённая связь. – С.К. ).

Как-то приехал ко мне в Тбилиси. Говорит, хочу по горам полазить, посмотреть старые монастыри в Армении и в Грузии. Я ему говорю: «Ты, Николай Иванович, посмотри, какой мы новый Тбилиси построили, какая набережная! Поедем, новые стройки покажу, красота!». Он головой кивает, но вижу, глаза не горят. Повезли его по развалинам, вернулся, глаза горят. «Понимаешь, это же старина, история, тысячу лет назад эти камни рука человека обтесала и в стены сложила». Невысокого полета человек был.

Комментарий Сергея Кремлёва

Мнение Л.П. Берии о Троцком и т. д. безусловно имеет историческую ценность. Но лично для меня наиболее интересным в психологическом плане оказалась мысль Л.П. Берии о том, что Николай Вознесенский был сродни Троцкому по духу и по натуре. Это, на мой взгляд, с одной стороны – неожиданное, а с другой стороны – точное и глубокое замечание.

Николай Алексеевич Вознесенский (1903–1950) в 1947–1949 годах заместитель Председателя Совнаркома СССР был фигурой сложной, но его оценка Берией как потенциального троцкиста бьёт, что называется, «в точку». Я много писал о Вознесенском в своём послесловии к третьему тому личных дневников Берии, куда заинтересованного читателя и отсылаю, а здесь просто отмечу, что в последнее время Вознесенского порой представляют чуть ли не правой рукой Сталина, особенно во время войны. Однако это абсолютно не так, что убедительно доказывает анализ состава участников совещаний военной поры в кремлёвском кабинете Сталина. Непременными членами компании были тогда почти ежедневно лишь Молотов, Маленков и Берия, а Вознесенский бывал у Сталина относительно редко.

С Сергеем Мироновичем Кировым я познакомился в острый период моей жизни. Тогда я работал нелегально в Тифлисе по созданию разведывательной сети в Грузии и Армении. Это был апрель-май 1920 г. В Тифлисе меня тогда мало кто знал, но нашелся предатель, меня арестовали и выручал меня товарищ Стуруа, выручил. Нас высылали в Баку, но мне никак нельзя было возвращаться, потому что связь была на мне, с резидентами и в самом Тифлисе я уже завязал связи. Тогда товарищ Киров меня взял к себе, он только приехал в Тифлис как полпред РСФСР. Тогда мы и познакомились, хотя оказалось, что он знал меня заглазно еще когда работал в 11-й армии.

Сергей Миронович был человек веселый и легкий, людей понимал очень хорошо. В выражениях человек прямой, за словом в карман не лез. Тогда в Тифлисе говорили, что Ной Жордания (лидер грузинских меньшевиков, в 1918–1921 гг. глава правительства буржуазной Грузии. – С.К. ) ненавидел Кирова так, что при одном упоминании Кирова у него руки тряслись, ненавидел и боялся. Потом, когда мы где-то в 1932 г. вспоминали в Москве те дни, Сергей Миронович много смеялся, когда я ему это напомнил. Помню, он тогда сказал: «Если у него тогда поджилки тряслись, в Тифлисе, как он нас должен сейчас ненавидеть, когда мы его из Тифлиса вышибли в Париж».

Потом меня снова арестовали, снова подвел предатель, и мы с Кировым встретились снова в Баку, когда он там был секретарем. Там я уже по делам чека имел с ним дело, и все решали быстро. Он вообще был быстрый человек, резину не тянул, а ошибался редко. Говорил: «У меня глаз газетчика. Там надо хватать все слету, ворон ловить некогда. И у большевиков глаз должен быть меткий, точный».

Когда его убили, в Закавказье был большой траур. Многие и радовались, он много кому хвост накрутил и дал по шапке. Но все честные люди тогда горевали. И товарищ Сталин, когда потом о Кирове разговор заходил, сразу темнел, очень переживал.

Комментарий Сергея Кремлёва

Сергей Миронович Киров (1886–1934), выдающийся деятель партии большевиков и ближайший друг Сталина, был связан с Кавказом прочно и давно. Ещё до революции, с мая 1909 г. до весны 1917 г., он вёл большую партийную работу на Кавказе и в гражданскую войну опять вернулся на Кавказ, сыграл важнейшую роль в восстановлении в Азербайджане советской власти, с 29 мая 1920 г. был полпредом РСФСР в меньшевистской Грузии, с июля 1921 г. до переезда в Ленинград – первый секретарь ЦК КП(б) Азербайджана.